Обратившись, наконец, к главному навигатору, аделантадо вновь заговорил, как прежде: мужественным и добрым тоном. Грудным голосом, источавшим теплоту и очарование, он произнёс:
— Иные не доверяют вам, сеньор Кирос. Я — доверяю. Вы великий мореплаватель...
Кирос спиной почувствовал взгляд Исабель. Она стояла в темноте позади, не шевелясь.
— Если я умру, — продолжал Менданья, — вы один сможете управлять «Сан-Херонимо» и довести его до места.
— Я всегда исполнял приказания вашего сиятельства.
— Я знаю, сеньор Кирос, я знаю.
Настала тишина. Менданья искал слова.
— Завтра, — вновь заговорил он, — мы отправимся на берег и сойдём на него под королевским штандартом. Возьмите оружие и захватите четырёх надёжных людей. Состоится суд: правосудие требует наказать полковника Мерино-Манрике.
— Другого выхода нет?
— Нет. Важные причины, которые было бы слишком долго объяснять вам, вынуждают меня принять такое решение.
— А если полковник будет сопротивляться — я должен участвовать в его аресте?
Взгляд губернатора посуровел:
— Когда наступит момент, я призову вас быть свидетелем Божьей воли и закричать вместе с вашими людьми: «Смерть изменникам!»
Глава 10
СМЕРТЬ ИЗМЕННИКАМ!
В воскресенье 8 октября 1595 года на рассвете аделантадо Менданья и главный навигатор Кирос вместе с двумя офицерами, двумя гребцами и четырьмя матросами сели в единственную шлюпку «капитаны». Падре Серпу и падре Эспиносу, донью Исабель и донью Марианну оставили на галеоне. Большая часть людей с оружием тоже оставалась при священниках и женщинах, чтобы защищать их жизнь и оборонять судно.
У борта галиота шлюпка остановилась. Менданья отправил одного из офицеров за капитаном Фелипе Корсо. Капитана нашли на палубе — он точил мачете. За офицером Корсо проследовал, не задавая вопросов. Сидя в шлюпке, он по-прежнему держал в руке своё оружие.
В двух словах Менданья объяснил ему ситуацию. Корсо кивнул. Потом настала тишина. В рассветной полумгле слышались только мерные удары вёсел по воде и тихий скрежет: капитан продолжал затачивать мачете на лезвии своей шпаги.
Одиннадцать человек пристали к берегу. Из пальмовых зарослей вышли братья Баррето в сопровождении десятка своих сторонников. Всю ночь они с оружием в руках пережидали там. Маленький отряд пошёл вдоль моря к лагерю. Ясно видна была ограда в конце бухты: деревянная изгородь на холмике близ моря.
Ворота форта отворились. Оттуда строем вышла группа солдат.
Аделантадо послал своего офицера им навстречу попросить бегом направиться к нему: он хотел с ними поговорить. Случилось чудо: солдаты повиновались.
— Кто командует подразделением? — спросил Менданья.
Лейтенант Буитраго выступил вперёд:
— Я, ваше сиятельство.
— Куда вы идёте?
— На завтрак к вождю Малопе. По приказу полковника Мерино-Манрике.
Менданья нахмурил брови. Накануне посланным за провизией удалось принести несколько свиней и дюжину гроздей бананов. Эти продукты дал Малопе от своих щедрот — то был его дар.
— Ничего не отбирайте у него силой. Уважайте его собственность. Грабить дома, жечь деревни запрещаю! Слышите? Вождь Малопе — наш друг. Он делится с нами всем, что имеет. Я ясно говорю?
— Так точно, ваше сиятельство, — кивнул Буитраго с отсутствующим взглядом.
— Вы поняли меня? — ещё раз переспросил Менданья.
— Так точно, ваше сиятельство.
По его выражению лица все, а прежде всех Менданья, поняли, какова была цена этому приказанию. «Мели, мели, старый хрыч!» — как будто говорил Буитраго, глядя в пространство.
Лейтенант и его люди пошли своей дорогой.
Эта встреча укрепила аделантадо в его решении. Он должен был восстановить власть короля. То есть свою.
Миновав два сторожевых поста, Менданья вошёл за ограду.
Впереди рядом с ним шли Лоренсо и Диего. Они прошли через весь лагерь. Юный Луис, развернув штандарт Его Величества короля Испании Филиппа II, следовал за ними.
Люди аделантадо направились прямо к хижине полковника. Она была расположена выше церкви, на маленьком холмике у самого моря.
Исполинского роста негр — раб Мерино-Манрике — только что развёл на улице огонь для завтрака и сидел на корточках у костра. Увидев губернатора, он вскочил и поспешил в дом дать знать хозяину — тот как раз одевался.
Мерино-Манрике вышел с непокрытой головой, застёгивая на ходу камзол. При виде трёх братьев Баррето он крикнул негру:
— Шпагу и кинжал!