Влада с Полиной решили добираться на электричке: во-первых, это была возможность доехать за тридцать минут с Курского вокзала, а не стоять в субботних многочасовых пробках, во-вторых, планировалось спиртное, после которого за руль не сядешь, но, главное, ещё хотелось ощутить то бесшабашное настроение, которое всегда охватывало их, когда из универа ехали потусить на дачу к Веронике. В загородных электричках подруги давно не бывали, и их удивлял вид новых вагонов и разносимые «коробейниками» товары, они познакомились с какими-то молодыми ребятами, называвшими их девчонками и приглашавшими в гости к какому-то Максу — словом, окунулись в «безмятежную юность». Настроение было великолепным, смеясь и вспоминая попутчиков, подруги подошли к забору Вероники.
— Едрит-Мадрид, это нашу Вероничку такие люди поздравляют? — изумилась Влада, разглядывая блестящий майбах, стоящий перед калиткой.
— Надо было, наверное, одеться поприличнее, — поправила воротник клетчатой рубашки Полина. — Но она ничего не говорила. Может, это за щенком приехали.
Подруги вошли в заросший некошеной травой двор, и навстречу им выбежали маленькие, громко лающие собачки, а за ними плыла, раскинув руки для объятий, Вероника — длинная пёстрая юбка, множество разноцветных браслетов, бус, цепочек, грива кудрявых рыжих волос.
— Вероничка, красота ты наша, с Днём рождения! — подруги кинулись поздравлять новорождённую.
— А что за машина у забора? — тихо спросила Полина.
— Этот Кирилл заехал, от родителей кое-чего завез. Да он уже уезжает, — бросила на ходу хозяйка.
Кирилл, сводный брат Веронички, был подругам незнаком, известно о нем было только, что он на десять лет старше, и когда они были студентками, он уже работал где-то в центральной Азии. Потом Кирилл стал успешно строить политическую карьеру и добился того, что уже несколько лет имел мандат депутата Государственной Думы. Но с сестрой Кирилл не общался, осуждая её образ жизни и глубоко презирая медитации, разговоры о тонком плане и лохматых цвергов. Вероника отвечала тем же: при редких встречах на семейных праздниках в доме родителей называла коррупционером и заводила разговоры о продажности во власти и деградации элит. Поэтому в тот день Кирилл заехал к сестре не поздравить с её Днем рождения, а привезти, по просьбе матери, вещи, мешавшие в городской квартире, но выбросить которые не поднималась рука. Дом в Салтыковке был и без того захламлен (что нисколько не смущало погружённую в музыку сфер Вероничку), и привезённые несколько коробок и ящик затерялись среди прочей рухляди.
— Всё поставил под лестницу, а там сама разбирайся: что и куда, — на пороге дома предстал высокий красивый мужчина — «представительный», как говорили прежде. Хотя одет он был в футболку и джинсы, но то, как сидели на нём эти вещи, без логотипа определяло их высокую стоимость.
— Котлы швейцарские, больше миллиона, — шепнула Полина, скосив глаза на часы Вероничкиного брата.
Влада равнодушно посмотрела на импозантного мужчину, взгляды их встретились и… и с Владой ничего не произошло, А вот Кирилл буквально впился глазами в стройную брюнетку.
— Знакомьтесь, Кирилл, — представила Вероничка брата подругам. — Ну, ты поехал?
— Ты выгоняешь меня из дома, где прошли мои детские годы? — Кирилл ослепительно улыбнулся.
— Ты же сам сказал, что торопишься.
— Но я не могу уехать, не выпив за здоровье любимой сестры, — в голосе Кирилла проснулись нотки нежности.
Услышав, что её назвали «любимой сестрой», Вероника удивленно вскинула брови, но на этом диалог прекратился, и все устремились за праздничный стол. Вероничка не была искусным кулинаром, но традиционного оливье, картошки с укропом и всевозможных мясных и рыбных нарезок было такое количество, словно новорождённая ждала ещё человек десять. Присутствие за столом Кирилла и сковывало подруг, и придавало их встрече определённый шарм, который обаятельные мужчины привносят в женское общество. А брат Вероники был обворожителен, но (и это было заметно) очаровать он пытался исключительно Владу. Он откровенно внимательно смотрел на неё, обращался к ней с вопросами, и постоянно, будто случайно, дотрагивался до её руки, подвигая салатник или разливая вино.