«Где-то убыло, где-то прибыло».
Из коридора потянуло знакомым запахом и Вера, спрыгнув с кровати, путаясь в одеяле, вылетела в коридор. Дядя Гриша, тяжело пыхтя, протаскивал из коридора в зал настоящую ёлку. Не облезлую, пушистую, с длинными зелеными иголками. А запах, какой стоял. Это тебе не ветки, которые бабушка покупала на остановке.
— Ну? Как тебе? — дядя Гриша приосанился, довольный собой, судя по всему, — Хороша, красавица?
— Замечательная, — Вера как маленькая, закружила вокруг деревца, как будто ни разу не видела вживую, испытывая при этом какой-то щенячий восторг. Неважно, сколько тебе лет, живая ёлка для Нового Года это… Это самое настоящее подтверждение праздника. Ни мандарины, ни Ирония Судьбы, которая прямо сейчас шла по телевизору, только этот запах по квартире, ну и конечно осыпающиеся на ковер иголки, — Где ты ее взял?
— Тебе все расскажи, — мужчина по-доброму усмехнулся, придерживая ствол, — Где взял, там уже нету. Ты давай лучше ведро с водой неси и веник, все вон посыпалось.
А Верка только рада. И веник, и ведро, все принесет. Самое главное то еще впереди — ее ж еще нарядить надо!
— Ты б хоть куртку снял, дровосек, — Люда появилась в пороге комнаты, насмешливо качая головой, — И вообще, нечего Веру отвлекать, сам притащил, сам и занимайся, нам готовить нужно.
— Ты же понимаешь, что тогда она просто останется стоять в углу, без воды и игрушек, — Клинкова засмеялась, продолжая поглядывать на дядю Гришу, — А где бабушка?
— Она к соседке ушла, какой-то новый рецепт узнавать, — Люда многозначительно моргнула обоими глазами и вернулась на кухню.
— Ты, етит твою мать, принесешь ведро или я буду стоять тут до кошачьей пасхи?
— Да иду, иду.
Процесс с установкой ёлки немного затянулся, потому что дяде Гришу вдруг захотелось сделать все честь по чести. Обворачивал ствол какими — то тряпками, потом подкладывал баклушки с разных сторон, зачем-то начал их подпиливать, испортил ведро, пробив внизу дыру. Он столько сил не потратил за все годы своей жизни, сколько за полтора часа с ёлкой.
— Ровно? — Вера висела на стремянке, водрузив на макушку золотой наконечник.
— Ну… — Гриша походил по комнате, с разных ракурсов смотря на сие творение, — Как тебе сказать? Вроде ровно.
— Вы все равно ничего не исправите, это же вам не искусственная, ей веточки не подогнешь, — Нина Степановна, вернувшаяся от Клары Васильевны, исправно следила за махинациями в комнате, — Красиво, Вер, молодец.
Немая сцена, пока Клинкова спускалась по стремянке вниз, все остальные рассматривали главный символ Нового Года.
— Я горжусь тобой, — шепнула Люда прямо на ухо дяде Грише, а потом положила голову ему на плечо. Ох, как он сразу хвост распушил, кому скажешь, не поверят.
— Все валите на меня, Гришка плохой, плохой, а я может и не плохой…
— Просто у тебя велосипеда не было… Видимо, — Клинкова заржала, спотыкаясь об кресло и падая бабушке на колени.
— Ой, Вера, скажешь тоже, — у Нины Степановны от смеха очки с носа съехали.
— Да ладно, не обижайся, мы же любя, — Люда, обняла его за плечи, прижимая к себе, — Ты молодец, правда.
— У меня ж там картошка варится, — Нина Степановна спохватилась, когда услышала, как зашипела вода на плите, — Пусти, Верка.
— Когда еще увидишь тебя в хорошем настроении, — девушка навалилась на Нину Степановну, звонко целуя ее в щеку.
К вечеру, когда, наконец все уселись за стол, шумно обсуждая что год грядущий может готовить, раздался звонок в дверь.
— Мы ждем кого-то еще? — Люда обвела присутствующих пытливым взглядом, ставя бокал, который держала в руке, на стол.
— Может это Клара Васильевна? Я приглашала ее, — Нина Степановна ловко поправляя начес на голове, буквально выпорхнула из-за стола в коридор. Вера сунула в рот вилку с салатом и уставилась в телевизор.
— Вам кого? — приглушенный голос бабушки после того как щелкнул замок на двери.
— Здравствуйте, могу я увидеть Веру? — мужской голос заставил Клинкову подавиться.
— Не спеши, — шепотом посоветовала Люда, несильно постукивая девушку по спине, — Это Артем?
Вера судорожно вытерла рот салфеткой, с ошалелыми глазами выскакивая в коридор. Сахнов стоял на лестничной клетке, возвышаясь над бабушкой, в одной руке сжимая кожаные перчатки, а во второй — небольшой подарочный пакетик.
— Вера, это кто? — Нина Степановна переводила взгляд с мужчины на внучку, вопросительно изгибая брови.
— Иди, это ко мне.
— Вера?…
— Иди я говорю, — девушка подтолкнула женщину в спину, а сама задержала в груди, рвущийся наружу вздох, — Извини за это, бабушка с недоверием относится к посторонним людям, особенно к здоровенным мужикам.
Попыталась выдавить подобие улыбки, подходя к нему ближе.
— Я уже понял, — Ваня усмехнулся в привычной манере, делая шаг в квартиру, — Это тебе, с Новым Годом, Вер.
Клинкова взяла протянутый пакет в руки, заглядывая внутрь. Новая, запечатанная коробочка с духами приятно оттягивала ладонь.
— Вань…
— Это подарок. Просто подарок. Ни к чему не обязывающий, — мужчина шагнул еще ближе, теперь уже нависая над Верой.
— Спасибо, — Вера прервала неловкое молчание, поднимая на него свои глаза, — Может, зайдешь?
— Мужики ждут в ресторане.
Скрипнула межкомнатная дверь и через щелку появился один глаз Нины Степановны.
— Бабушка! — дверь тут же закрылась, вызывая у Сахнова улыбку.
— Пошли, выйдем в подъезд, перекурим.
Вера сунула ноги в стоявшие в коридоре тапочки и выбежала на лестничную площадку, плотно прикрывая за собой дверь. Ваня спустился на один пролет ниже, приваливаясь к перилам и прикрывая рукой горящую зажигалку.
— Ну, как дела? — поправила платье, спускаясь к мужчине, встав рядом. Он скосил глаза на сигарету в зубах, на что получил отрицательный кивок.
— Еще скрываешься, молодежь? — он понимающе улыбнулся, пряча зажигалку и перчатки в кармане зимней дубленки, — Нормально дела. Работу работаем как всегда. Решили поздравляться у Андрея, лень что-то придумывать, суетиться.
— Ясно… А Артем как? — пыталась сохранять спокойствие и невозмутимость, но голос очевидно все равно дрогнул, потому как Ваня фыркнул, выпуская дым через нос.