Веру убивало то, с каким спокойствием он все это говорил. Пока она обливалась холодным потом, сидя в этом злосчастном ресторане, в этой неуютной атмосфере, тут же мучаясь от вспыхнувших краской щек. Он просто взял и сказал, без всяких предысторий, прелюдий и всего такого. Как будто уже ни раз признавался в чем-то подобном.
— Почему вы решили, что сейчас самое время? Почему за столько лет вы не пытались меня найти?
— Дошел слух, что ты снова сошлась с Исаевым…
— Причем тут он? — Клинкова напряглась, опуская руки под стол, на колени. Хоть бы никто не заметил, как она тряслась. От страха, от волнения, да от всего.
— Да особо не причем, просто, теперь ты часто будешь на виду, и скорее всего нам придется также часто видеться. Поэтому решил, что пора перестать откладывать этот разговор в долгий ящик. Рано или поздно, он, конечно, бы все равно состоялся. Просто неизвестно — при каких обстоятельствах…
— На что вы намекаете? Я знаю, что у вас с Артемом существует конфликт, но предупреждаю вас сразу, что играть против него я не буду, кем бы вы мне не приходились.
— Что ты, дорогая? Просто я подумал, что ты уже достаточно взрослая, чтобы принять эту новость без лишних вопросов и истерик.
— Вы издеваетесь? — девушка пораженно усмехнулась, откидываясь на спинку стула, — Вы бросили мать, бросили меня, а теперь, через двадцать с лишним лет, решили, благородно появиться. На что вы надеялись?
— Хотя бы на то, что ты будешь обращаться ко мне на «ты».
— Я с взрослыми, незнакомыми людьми только на «вы», извините, — Клинкова огрызнулась, отворачиваясь к окну. Она не знала, как себя вести. Что ему сказать, да и стоило что-то говорить? Хотелось расцарапать ему лицо, вцепиться так сильно, чтобы вскрыть артерию на шее, просто он подумал и решил, а ее опять никто не спросил. Но с другой стороны, а если он и, правда, отец? Настоящий, тот самый, которого ей так не хватало? И как быть? Еще очень сильно беспокоил тот факт, что Гордеев имел мутки с Артемом, вносившие в жизнь последнего некоторый хаос.
— Ты взяла от матери невероятную красоту и совершенно несносный характер, а мои черты лица, со временем… Губы только и родинка.
Клинкова тут же опустила взгляд на мужские губы, полные, с плавным изгибом. И родинка. Действительно, у него тоже была родинка над губой, чуть заметнее, чем у нее, но она, черт возьми, была.
— Я не верю. Вы, должно быть, ошибаетесь… — девушка замотала головой, делая глубокий вдох.
— Я никогда не ошибаюсь, девочка. Ошибки могут дорого стоить, — улыбка с его лица пропала, и он снова надел эту равнодушную маску, которая отталкивала еще больше. Что греха таить, он не был человеком, который располагал к себе, ни внешне, ни разговором и Вера все это время чувствовала какую-то опасность, которая от него исходила.
— Вам что-то от меня нужно, да?
— Хочу наверстать упущенное и наладить общение с дочерью, только и всего.
— У вас нет других детей?
— Сын. От второго брака.
— Ваша жена не против вашей затеи?
— У меня нет жены.
— Почему?
— Она была очень любопытная и рано умерла, — Клинкова, прервав свой допрос, выразительно посмотрела на Гордеева, а тот в свою очередь, подняв обе ладони на уровне лица, расхохотался, — Шутка не смешная, согласен. Мы не сошлись характерами, все как у всех.
— А что по поводу матери? Почему вы ушли тогда?
— Признаюсь честно, когда ты родилась, мне было 20 лет, я был совершенно не готов к детям, к тому же, твоя бабушка была абсолютно против, чтобы мы с Татьяной были вместе. Сама понимаешь, жить в стрессе с маленьким ребенком, да еще и под постоянным давлением со стороны, не каждый выдержит. Вот и я не смог.
— Слабак, — вырвалось у Веры и она тут же вытаращила глаза, ожидая дальнейших действий от мужчины. Но он как будто пропустил это мимо ушей, старательно вытирая рот салфеткой и откидываясь на стуле, снова возвращаясь к тому, что разглядывал Веру с ног до головы.
— Такая же язва, как она. Кстати, как она поживает?
— Мне бы тоже хотелось знать. Мама не балует нас своим присутствием, мы не видели ее уже года два, а то и больше.
— Да ты не злись, Вер, я ведь, правда, хочу поближе познакомиться с тобой. Родная кровь, как-никак…
«Что-то ты поздно вспомнил, про родную-то кровь».
— Я не знаю, как реагировать на эту новость. Вы ввели меня в тупик своим признанием, и вы же понимает, что я не брошусь вам на шею?
— Понимаю. И твою реакцию понимаю. Все придет со временем, но могу посоветовать тебе кое-что: не рассказывай бабушке, если не хочешь, чтобы она вынесла тебе мозг. Уверен, она до сих пор плюется, когда вспоминает меня.
— Это точно. Могу я задать вам вопрос?
— Да.
— Что у вас с Исаевым?
— Трудимся над одним бизнес проектом, скажем так.
— Что за проект?
— Детский дом, — Гордеев допил одним глотком оставшееся вино, снова махнув официанту, чтобы тот принес счет, — Коррекционная школа для детей-инвалидов, при ней будет строиться детский дом. А что, Артем не рассказывал?
«Он вообще мало что рассказывает. Вечно какие-то сюрпризы всплывают».
— Ну, он как-то заикнулся, но мы не развивали эту тему. Просто сказал, что предстоит серьезная работа, которая может хорошо окупиться в дальнейшем.
— Да, действительно, места в Совете Федерации просто так не раздают. Только за добрые дела. Артем ведь занимается добрыми делами, не так ли? — улыбнулся, так едко и нахально, потому что знал, что Вера была в курсе, дел Исаева.
— Он ничего не говорил про Совет Федерации… — Вера снова растерянно посмотрела на Гордеева, который уже второй раз за день открывал ей какую-то новую информацию, на которую она не знала, как реагировать. Артем? В Совет Федерации? В депутатское кресло?
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Ты поинтересуйся на досуге, чем занимается твой ненаглядный.
— Но вы ведь говорите, что тоже участвуете в этом проекте, а значит, тоже метите в Совет, не так ли?
— А вот мозги тебе достались от меня, умница. Мечу, это громко сказано, но я бы не отказался от ряда привилегий, которые дает это, как ты сказала, депутатское кресло.
Оба повернулись на шорох, замечая рядом суетливого официанта, протягивающего счет-папку Гордееву. Тут же показались те громилы, которые привезли Веру сюда.
— У меня от такого количества новой информации сейчас мозг взорвется, ей Богу, — Вера обхватила голову руками, упираясь локтями в стол.
— Не переживай, теперь, обещаю, все будет постепенно. А сейчас, Илья с Димой отвезут тебя домой, ну или куда тебе там надо, кажется, за редькой? — усмехнулся и встал, бросая льняную салфетку на стол, — А я спешу откланяться, работа не ждет. Я был рад с тобой познакомиться, Вера. Спасибо, что пришла. Вы, — он грозно повернулся к мужчинам, — Отвезите, куда попросит, и не дай Бог, она потом пожалуется на вас.
Махнул своим «собачонкам» и, поправив шелковый шарф на шее, гордо удалился из зала, пока Вера, молча, провожала его взглядом.
— Какие будут распоряжения, Вера Николаевна?
— Поехали, я покажу дорогу.
За городом, трасса была уже не такая оживленная, позволяя Вере сосредоточиться на сливающихся в бесконечное полотно проносящихся мимо деревьев. Прокручивала в голове варианты, как преподнести новость Исаеву, который явно будет не в восторге от такого расклада.
Но, кажется, не в восторге будет не только он.
Уже сворачивая к дому, Клинкова издалека увидела раскрытые ворота на территории участка и припаркованную, почти у самого крыльца красную тойоту.
— Вера Николаевна, вы уверены, что не ошиблись адресом? — Шурик, сидевший за рулем, глянул на девушку в зеркало заднего вида.
— Я уже и сама не знаю, ошиблась или нет, — прошептала девушка, следя за мелькающей блондинистой макушкой Жени в доме.