Он молча обнимал, прижимал к себе, целовал мои воспалённые от слёз глаза, пока я не затихла в его руках и не уснула. Но перед этим я задала очень интересующий меня вопрос — почему Вадим так поступил со мной, к чему эта папка, изнасилование? (Стас был уверен, это не только личное желание Патрика, без поддержки Вадима он бы никогда на такое не пошёл.) Зачем эти шаги по моему уничтожению, если он видел — Стас счастлив со мной.
— Я не судья, Аглая. Люди бывают разные, и я думаю, что я для Вадима почти как сын, существо, которое он вытащил из грязи много лет назад, которое он создал по своему образу и подобию. И он теперь хочет, чтобы я поступал так, как мечтается ему. У меня нет своей жизни, разве ты не заметила? Он решает, что мне делать и даже с кем жить.
— Дело в Виолетте? — спросила я нетерпеливо.
— Не только, и это тоже. Ты только одна пешка, как и бедная Кристина, которая и правда его любила. Понимаешь меня? Он пытается руководить моей жизнью.
— Не только твоей, с Кристиной было то же.
Стас согласно закивал, и моя голова задвигалась, лежа у него на груди: — И что ты собираешься делать?
— Есть мысли, но нужно ждать удобного момента. Не знаю, сколько придётся ждать. Но в последнее время Вадим сдал, ты заметила?
— Ты будешь ждать его смерти? Он ещё лет пятьдесят проживёт, — вырвалось у меня. Я ничего не имела в виду, но… Стас хитро улыбнулся этой своей жестокой улыбкой, стало неуютно: — А что ты предлагаешь? Убрать его?
Я испугалась своих слов и порывисто закачала головой: — Нет, а… как-то разоблачить, подставить, его же методами.
— Слишком ты умная для девчонки, которая школу бросила, — засмеялся Стас, и у меня от души отлегло.
Он мне так и не признался, а просто занялся со мной любовью.
* * *
Дни текли медленно в новой обстановке, тяжело было привыкнуть, что я уже совсем в другом доме, окружают другие люди, а Стас далеко, и часто приезжать не обещал.
Я много читала, готовить не приходилось, хотя я напрашивалась помочь в чём-нибудь на кухне Елене Максимовне. Миша оказался весёлым парнем и постоянно меня развлекал, рассказывал анекдоты, которых нахватался за службу по контракту в армии. Ему было тридцать, говорил, что в сорок женится. Может быть.
Я быстро стала раздаваться, и к следующему приезду Стаса продемонстрировала явный животик. Он пробыл у нас два дня, и был всё время мрачный, мало разговаривал, только оставшись со мной один судорожно обнимал и вздыхал. Ничего не вытянув из него, я старалась загрузить его своей информацией, говоря без умолку. Рассказывала, как я провожу время, что читаю и как люблю ходить мимо детских магазинов и детских площадок, где много молодых мам с детками. Как я им завидую, у них уже благополучно завершилась беременность, и родился малыш — сильный и здоровый.
У меня было ощущение, что я не могу пробиться сквозь этот полог депрессии Стаса. Он явно был чем-то расстроен, но не говорил, чем.
Только через два месяца он смог вырваться ко мне под видом другой поездки, боялся, что обман станет явным, где он бывает и что делает — не должна знать ни одна душа, а особенно Вадим.
На этот раз дело обстояло лучше, но всё равно Стаса трудно было расслабить, он был Королём, за плечами которого всё время стоял экс-король, всё ещё жаждущий власти.
Однако всё было ещё сложнее, об этом Стас проговорился однажды и тут же клял себя — не хотел, чтобы я расстраивалась и думала о чём-то. Виолетта вернулась в страну и откровенно отравляла ему жизнь, предлагая ему себя в качестве Королевы. Кого была это инициатива догадываться не надо, тот был доволен положением вещей.
Стас признался, что не знает, когда в следующий раз приедет, он чувствовал себя бедным мужем, встречавшимся с любовницей и так и ждущим, что его застукают. Мне же пообещал, что с Виолеттой у него ничего не будет, как и ни с кем, пусть Вадим хоть лопнет.
— У Вадима могут возникнуть подозрения, почему ты ни с кем не встречаешься или хотя бы не спишь. Или — спишь? — пытала его я. Мне было больно знать правду, но я должна была.
Стас сидел на моей постели, обхватив голову руками: — Прошу тебя, малышка, я скоро сойду с ума, так мне тяжело. Нет, я ни с кем не сплю, не спал, как женился на тебе.
— Мы разведены.
— Нет, это фарс…
Я удивилась
— Я играю вот уже несколько лет такую комедию, что как бы она не оказалась трагедией. Я на пределе. Если бы ты знала, чего мне стоит в вечеринку так напоить девушку, чтобы она и не вспомнила, было у нас что или не было. А просто просыпалась, одевалась и уходила. А Виолетта? Но долго так продолжаться не может, а я никак не могу…, - он прикусил язык и больше ничего не сказал.
Я ощутила чувство вины. Как я могу не доверять ему, когда так тяжело?
— Прости меня и мои глупые подозрения. Я очень люблю тебя. Иди лучше потрогай, как толкается твоя дочь.
Он поднял голову, его лицо разгладилось впервые за последнее время и просветлело: — Дочь? А откуда ты знаешь?
— На УЗИ сказали. Ты хотел сына?
Он пожал плечами: — Нет, просто уже знать — это необычное ощущение.
Он приложил ухо к животу, я откинулась назад, опираясь на руки и выпячивая довольно большой живот вперёд. И в этот момент изнутри малышка постучала папе по уху. Стас вздрогнул и улыбнулся, расслабившись.
* * *
До родов оставались считанные дни, и Стас примчался как в агонии. На своём мотоцикле, сам. Вошёл в дом взъерошенный, постоянно озиравшийся по сторонам, нервный. Я сразу ощутила, что что-то произошло, от него чувствовались сильные эмоции и страх. В глазах любимого я прочла страх.
— Привет, ты вовремя, скоро мы родимся, совсем скоро.
Он попытался улыбнуться, хотел крепко обнять, но не смог близко подойти ко мне из-за нашей дочери. Было начало декабря, стояли холода, и я жила в каждодневном ожидании, изводившим и меня, и всех домочадцев.
Стас сел на постель и на одном дыхании произнёс: — Всё, я должен лететь за границу, теперь я официально мёртв, меня нет в списках выживших.
— Выживших? — переспросила я, чувствуя, как на меня опять накатывает знакомая волна боли в груди — он снова уезжает, а я остаюсь.
— Произошёл пожар у нас в доме во время вечеринки, много человек погибло, были все пьяны. В том числе и Вадим, — Стас посмотрел прямо мне в глаза долгим взглядом.
Я поняла, что пожар пришлось подстроить специально. Я подняла одну бровь в немом вопросе.
— Нет, пожара я не делал. Всё произошло случайно. Но Вадиму не повезло, он не смог выйти из своей комнаты, у него как раз случился сердечный приступ. Дом сгорел почти дотла.
Я смотрела на мужа, пытаясь определить, где правда, а где вымысел: — А Виолетта?
— Улетела в Париж.
— Марина, девчонки — прислуга?
— Живы и здоровы, — твёрдо сказал он, порывисто вставая, шагая по комнате. — Несколько дней я поживу здесь, а потом уеду. Ты приедешь с ребёнком позже, как только можно будет её везти…
… В следующий раз я увидела Стаса в аэропорту Нью-Йорка через два года. Он сменил причёску, теперь его тёмные волосы ложились на плечи, отрастил короткую бородку и усы. Серые глаза стали ещё глубже и напряжённее. Он нежно поцеловал меня в губы и взял на руки насторожившуюся Анжелику. Она широко распахнула свои серые глазки на отца и разглядывала его.
— Я надеюсь, ты не приехал, чтобы сообщить нам, что ты передумал, — улыбнулась я.
— Передумал?
— Ну, семья, ответственность, тяжело. Здесь у тебя новая жизнь, — я шла рядом с ним, запахивая тёплое пальто, и чувствовала его взгляд на своём лице.
— Аглая, новая жизнь у меня началась, когда я встретил тебя, — неожиданно сказал он и замолчал. Я знала, что он не из тех мужчин, которые много выражают свои эмоции и мысли.
— И ещё вот она — новая жизнь. Получилась от нас. Красивая девочка, — с удовольствием отметил он и поцеловал маленькую ручку дочери. — Принцесса.
— Конечно, отец же у неё — Король дорог.
Он выразительно посмотрел на меня и засмеялся.