— Вы должны приехать на радиостанцию, — с грубоватой прямотой ответил африканец. — С вами хочет говорить архидиакон.
Раздался треск, и голос пропал.
— Повторите, — попросила Анна.
— Мы провели заседание правления миссии и решили, что будет лучше, если вы не приедете на похороны.
Анна ошеломленно уставилась на динамик. Окружившие ее африканцы удивленно ахнули.
— Журналисты уже подъезжают. Этот случай получил большую огласку. При таких обстоятельствах мы считаем, что для всех будет лучше, если вы останетесь в стороне.
Анна сглотнула, затем набрала побольше воздуха в легкие.
— Вы меня слышите? — уточнил архидиакон.
— Слышу, — ответила Анна. — Это решение принял епископ?
— Он еще не вернулся. Но я уверен, что…
Анна вручила микрофон радисту и покинула комнату. Когда она уходила, то слышала сквозь потрескивание, что голос продолжал что-то говорить. Потом африканец ответил.
— Да, бвана. Да. Конечно. Конечно.
Анна, выйдя на улицу, вздрогнула от яркого света. Будто убегая, она торопливо пересекла территорию миссии, затем свернула к реке. И тут заметила невдалеке женщину. Что-то в высокой фигуре показалось ей знакомым. Светло-коричневая кожа, длинные волосы… Подойдя ближе, Анна узнала в ней Милени. Анна давно уже хотела поговорить с помощницей Сары, но не могла ее найти.
— Милени! — окликнула она женщину.
Услышав голос Анны, та застыла, а затем помчалась прочь, не оглядываясь, и вскоре скрылась из виду. Анна смотрела вслед Милени, не понимая, что вызвало у нее такой страх. Она знала, что некоторые деревенские жители считают ее, белую женщину, кем-то вроде ведьмы, но ей казалось маловероятным, что к такому выводу может прийти молодая медсестра. Возможно, она, из-за того что работала с Сарой, боялась, что и ее постигнет та же судьба. Или ее страх был вызван чувством вины? В конце концов, информация о Яичной Леди каким-то образом вышла за пределы узкого круга посвященных. В лучшем случае кто-то просто случайно проболтался.
Анна шла вперед. Строить предположения не имело никакого смысла. Что сделано, то сделано. Время вспять не повернуть.
Приблизившись к лагерю, Анна замедлила шаг. Помимо Стенли и Ордены там был кто-то еще. Она слышала еще один голос.
Она пыталась понять, кто это, всматриваясь сквозь ветви деревьев. Наконец она увидела старуху.
— Эллис!
Анна сразу ее узнала, хотя она выглядела иначе. Теперь на ней не было амулетов. Обычное китенге заменило грязные тряпки.
— Ты пришла. — Анна неожиданно для себя раскрыла объятия. — Ты знаешь? — спросила она, приблизив губы к уху Эллис.
Эллис отступила на шаг и посмотрела Анне в глаза.
— Я чувствовала это своим сердцем. Я знала: происходит что-то ужасное. Поэтому я и пришла. А теперь, — она взглянула на Стенли, — теперь я знаю все.
Горе заволокло тишину, как дым, окутало все вокруг.
— Ты одна? — спросила Анна.
— Со мной была девушка, — ответила Эллис, — Но она пошла обратно, чтобы сообщить новость. А я останусь с вами. Если церемония погребения будет проходить на чужбине, то по крайней мере одна из нас должна там быть. — Она понизила голос до шепота. — Одна из тех, ради кого она умерла.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Анна едва замечала, как лес постепенно перешел в болото, а затем в ровную саванну. Все ее чувства были приглушены, настроены только на заунывный гул двигателя «лендровера», с трудом преодолевавшего милю за милей. Путешествие было долгим, они ехали на восток, в Додому.
— Мы почти в Иринге.
Анне показалось, что голос Стенли звучит у нее в голове. Посмотрев в окно, она только сейчас заметила, что они едут по красной земле, усеянной скалами и зелеными развесистыми деревьями.
Танганьика Элайзы.
— Мы будем там утром, — добавил Стенли.
Анна сжалась от внезапно охватившей ее тревоги при упоминании о том, с чем ей придется столкнуться. Желая отвлечься, она повернулась и посмотрела на заднее сиденье. Ордена спала, прислонив голову к окну, подперев щеку рукой. Ее неизменные пластмассовые сандалии стояли на сиденье рядом с ней. У другого окна сидела Эллис. Она сидела прямо, держалась настороженно и не сводила глаз с пейзажа, словно впитывая его, — каким-то образом читала его тайны, просто проезжая мимо.
Стенли замедлил ход, когда они за поворотом увидели группу воинов масаи: высокие, раскрашенные охрой мужчины, вооруженные копьями, шагали прямо посередине дороги. Услышав звук автомобиля, они отошли к обочине.
Стенли, как всегда, остановился рядом с путниками и поприветствовал их. Анна поймала себя на том, что рассматривает африканцев — ее внимание привлекли гордая осанка, легкие улыбки, яркие глаза и знакомые манеры воинов. Как и люди племени ваганга, масаи противостояли нововведениям, не желая отказываться от традиций своего народа. Их юноши становились настоящими воинами: каждый должен был доказать, что он способен убить льва одним лишь копьем. Анна ощутила дух товарищества, сплачивающий этих людей, — достойных, уверенных в себе, сильных. «Вскоре, — с затаенной болью подумала она, — они начнут смеяться. Сначала засмеется один, а потом к нему присоединятся все остальные. Они будут раскачиваться из стороны в сторону, хлопая руками по бедрам, но по-прежнему твердо сжимая копья и глядя вдаль».
Внезапно Анна поняла, что Стенли предлагает воинам подвезти их. Дверца автомобиля открылась, и двое мужчин забрались на заднее сиденье. Они протиснулись мимо Эллис, отказавшейся уступить им место у окна. Ордена прижалась к дверце, даже полностью не проснувшись. Взглянув в боковое зеркало, Анна увидела, что четверо мужчин повисли на «лендровере», уцепившись за багажник. Остался еще один воин. Покосившись на Анну, он заскочил на капот и устроился на запасном колесе.
Стенли тронулся с места. Несмотря на открытые окна, в машине сразу стало душно от запаха пота и охры. Низкие мужские голоса сливались с гудением двигателя. Анна не понимала наречия масаев, но все равно внимательно слушала воинов, догадавшись, что Стенли рассказывает им об обстоятельствах, которые привели их сюда. Она смотрела прямо вперед, стараясь разглядеть хоть что-то за мужчиной на капоте: его благородная скульптурная голова гордо встречала порывы ветра, глаза были полуприкрыты, красное одеяние развевалось… Воины задавали Стенли вопрос за вопросом, как будто это позволял им их статус. Стенли безостановочно болтал — возможно, радуясь тому, что появился хороший повод заполнить тишину, или чтобы выпустить наружу накопившееся на душе.
Анна отметила, что воины стали смотреть на нее иначе. Они наклонялись, чтобы лучше ее видеть, задерживая взгляд на костяном браслете Зании и янтарных бусах Мтеми.
Она и не заметила, как они преодолели оставшуюся часть пути. Перед тем как въехать в Додому, они остановились у реки, чтобы помыться. Стенли привел в порядок одежду, а Ордена заново обмоталась тканью. Эллис оглядела себя с некоторой тревогой. Она объяснила Анне, что перед путешествием в Лангали сняла все знаки, указывающие на ее занятие, чтобы не привлекать внимания. Но, очевидно, теперь ей казалось странным то, что она готовится принять участие в важной церемонии без единого амулета.
Масаи отдыхали под деревом. Они отличались небрежной элегантностью: их одеяния и украшенные бусами волосы, несмотря на долгую поездку, были безупречны. Анна расчесалась влажными пальцами, убирая с волос пыль, затем посмотрела на свои поношенные, грязные рубашку и брюки. Еще в Лангали она подумывала о том, чтобы переодеться в старую юбку или даже в китенге. Но именно в одежде для сафари она чувствовала себя настоящей, самой собой. А сейчас, больше чем когда-либо, это казалось ей жизненно необходимым — как воздух.
«Лендровер» ехал по широкому проспекту, обсаженному платанами. В его дальнем конце поднимались стены собора, сооруженного из серого камня. Десятки автомобилей: «лендроверы» цвета хаки, «хамберы» и «хиллманы» светлых расцветок, а также несколько черных «мерседесов» перекрыли дорогу, заслоняя собой двор перед собором. Стенли притормозил, пытаясь подыскать место для парковки. Все пассажиры «лендровера» смотрели вперед. И когда автомобиль подъехал ближе к собору, они увидели…