Они уже почти добрались до веранды, когда Майкл заговорил о переезде больницы в миссию.
— Совсем скоро мы перестанем вам докучать, — наполовину в шутку, наполовину всерьез сказал он Мтеми.
Мтеми взглянул на Анну, но промолчал. Казалось, он ждал от нее каких-то слов. «Я буду скучать» или «Надеюсь, мы останемся друзьями».
Или…
Анна была уверена, что ей не удалось скрыть своего смятения. Она видела, что Майкл пытается поймать ее взгляд, и потому смотрела все время куда-то вдаль.
Повисло напряженное молчание, Майкл взглянул на часы.
— Мне пора, — сказал он. Голос его прозвучал неуверенно, в нем улавливались нотки беспокойства.
Мтеми извинился и ушел. Анна и Стенли пошли за Майклом к «лендроверу».
— Чуть не забыл, — сказал Майкл, открыв дверцу со стороны водителя. — Сара прислала вам немного торта, который она испекла ко Дню рождения Кейт.
С переднего сиденья «лендровера» он взял небольшой сверток из вощеной бумаги, перевязанный обрывком ленточки, и отдал его Анне. Он был довольно тяжелый. Любимый торт Сары, украшенный сушеными фруктами и орешками. Сделанный на совесть.
— Сестра, сестра!
Анна подпрыгнула от неожиданности, услышав крик мальчика. Она чуть не уронила пузырек с настойкой из плюща, которую как раз переливала.
— Что тебе нужно? — спросила она.
— Кое-кто хочет с тобой поговорить, — ответил мальчик. — Кое-кто ждет тебя.
Сердце у Анны забилось сильнее. Она понизила голос до шепота:
— Где?
— У озера.
Передав сообщение, мальчик развернулся и убежал.
Анна зашла в палату. Там был Стенли, он как раз следил за переливанием крови ребенку, больному малярией.
— Я отойду ненадолго, — сообщила она ему.
Стенли кивнул. Хотя утро началось как обычно и работой они были загружены не меньше, чем всегда, Стенли не стал ее ни о чем спрашивать. За это Анна была ему очень благодарна.
Она пересекла лужайку, вышла на лесную тропу и, прежде чем появиться на берегу озера, остановилась на миг, чтобы перевести дыхание и убрать выбившиеся пряди с лица.
Вождь был там, он стоял у самой воды и смотрел на то место, где появляются духи. Он обернулся, когда услышал звуки шагов Анны.
— Ты пришла, — произнес он.
— Да, я пришла, — ответила она.
— Мне нужен твой совет, — попросил Мтеми. — Если ты не против.
Анна удивленно подняла брови:
— Конечно. Можешь спросить меня, о чем хочешь, и я отвечу.
— Я повздорил со своим дядей, регентом, — сказал Мтеми и умолк. Его взгляд блуждал где-то по дальнему берегу озера.
Она терпеливо ждала продолжения, давая ему время собраться с мыслями и вспоминая, что ей известно о регенте. Впервые она увидела его во время нгомы, а потом еще раз — уже в деревне. Это произошло во время ее второго визита к Зании; тогда она увидела нескольких мужчин, которые стояли перед большой хижиной. Зания пояснил, что они помогают регенту пересчитывать мешки с кукурузной мукой, приготовленные на продажу. Регент, рассказывал он, богатый мужчина. У него было столько этих мешков с мукой, что ему приходилось считать их партиями по двадцать штук. Каждую партию пересчитывал один человек, используя при этом все пальцы рук и ног. Когда регент увидел белую женщину, стоящую неподалеку и наблюдающую за ним, он знаками велел ей уйти. Анну не удивила его реакция. До нее уже доходили слухи, что именно с его позволения была разграблена больница в Джермантауне, он как раз управлял племенем в отсутствие Мтеми.
Наконец Мтеми повернулся к Анне, готовый продолжить свой рассказ.
— Дальше я буду говорить по-английски, — сказал он на этом чужом для него языке. — Я хочу, чтобы тебе было легче понять.
Анна приоткрыла рот от восторга. Он говорил по-английски с легким африканским акцентом, немного протягивая гласные и привнося в свою речь мелодичную ритмику суахили. Это было очень красиво и больше напоминало песню.
— Пришло время мне принять решение, на ком жениться, — продолжил вождь. — Регент предложил кандидатуру своей племянницы, он ждет моего согласия.
Он снова умолк. Сложно было назвать это молчание обычной паузой в разговоре, скорее слова изредка нарушали гнетущую тишину. Анна затаила дыхание, боясь, что будет слышно, как колотится ее сердце, выскакивая из груди.
— Все годы, пока я учился в Лондоне, — неторопливо продолжал Мтеми, — я делал все возможное, чтобы женщины держались от меня на расстоянии. Не позволял им приближаться ко мне. — Он улыбнулся. — Мне нельзя было влюбляться. Видишь ли, я всегда хотел вернуться в родную деревню. Остаться здесь. А ни одна англичанка не захотела бы такой жизни. Это было бы слишком сложно для нее.
Тут он развел руками. Мелькнула светлая кожа его ладоней. Длинные пальцы.
— Они там и понятия не имеют, что такое африканская деревня.
Анна кивнула. Он был прав. Даже сейчас, после всего, что она пережила с тех пор, как приехала в Танзанию, она подозревала, что еще многого не знает о жизни таких деревень.
Мтеми продолжал описывать трудности, с которыми сталкивается чужак в деревне. Говорил об отсутствии водопровода, электричества, о блохах и прочих паразитах, а еще о сплетнях — ведь всем известно обо всех. Он внимательно следил за реакцией Анны, пока та слушала его. Она же застыла на месте, желая знать, но боясь услышать, чем же закончится его рассказ.
— Конечно, — заметил Мтеми, — у жены вождя есть и кое-какие привилегии. Но также у нее есть множество обязанностей. — Он растерянно умолк, как будто никак не мог придумать, чем завершить свою речь.
Анна не поднимала голову. Она знала, чувствовала каждой клеточкой своего тела, что наступил решающий момент — поворотный. Она знала также, что все сказанное Мтеми — правда. Слова сами сорвались с ее губ, практически без участия сознания:
— Белая женщина может не справиться.
Когда Анна произнесла эти слова, она почувствовала, как боль и сожаление сменились облегчением. Она знала, что поступает правильно. Подняв глаза на Мтеми, она увидела, что он испытывает то же.
— Какая она — племянница твоего дяди? — спросила она. В горле у нее стоял ком, голос срывался.
— Она красивая, — ответил Мтеми. — Станет хорошей женой вождя. Моя мать, Королева, обожает ее.
— А ты? — не удержалась Анна.
Мтеми замешкался, прежде чем ответить:
— Я всегда хотел жениться на девушке из родного племени.
Анна молча кивнула.
Двое стояли на берегу озера. Говорить больше было не о чем. Но они никак не могли разойтись, расстаться — не хотели обрывать этот последний миг, который принадлежал только им двоим.
После этого разговора Анна и Мтеми больше не виделись. Анне довелось как-то услышать один разговор о предстоящей свадебной церемонии, но позднее она узнала, что это всего лишь слухи. Она старалась скрывать свои чувства, когда до нее доходили подобные сплетня. В конце концов, что ей за дело до женитьбы вождя?
Но в душе она не могла с этим смириться.
Я люблю его. Я люблю его.
Эти слова она не проговаривала, а выпевала. Они завладели всем ее телом и душой, связали ее по рукам и ногам.
Когда Стенли говорил с Анной о Мтеми, тон его был ровным, слова он подбирал с осторожностью. Но та мягкость, с какой он обращался с Анной, означала, что он знает о ее душевных терзаниях. А когда они заговаривали о грядущем переезде в Джермантаун, его голос был полон энтузиазма в связи с ожидающим их новым больничным комплексом. Постоянно пополняемая аптека. Возможно, со временем у них будет даже школа и церковь. Он походил на отца, расхваливающего школу-интернат, тщетно пытаясь компенсировать игровыми площадками и библиотекой родительскую любовь, которая навсегда останется в прошлом.