Если взглянуть на карту Астраханской области, то видно, что как раз посередине между Астраханью и Енотаевкой Волга делает сильную излучину. Вот на самой вершине этой излучины мы и устроились, в трех километрах вверх по течению от села Замьяны. Довольно скоро на высоком берегу Волги вырос палаточный городок. В каждой палатке постелили кошмы, прямо на них положили спальники. Подвесили полога: Волга все-таки — царство комаров. На следующий день все были заняты хозяйственными хлопотами. Нам с Неуроновым поручили вырыть помойную яму. Спешить нам было некуда, копали потихоньку, про нас как-то все забыли. Все занимались своими делами. Кто-то таскал плавник с берега — по берегу очень много было деревьев, веток, выброшенных рекой, — отличное топливо. Кто-то копал ступеньки на высоком берегу, ведь подход к реке был только метрах в трехстах. Вырыли и погреб, чтобы хранить продукты. К вечеру про нас вспомнили. Наша яма потрясла всех — в глубину она была больше двух метров.
— Да, — сказал Ротшильд, — такую нам и за год не заполнить.
Прежде чем выехать в поле, нашу машину специально оборудовали. Между бортами положили доску, ее и сиденья обили кошмами, чтобы мягко было сидеть. Обычное расположение в машине было следующим — в центре сидел Ротшильд и штурман, по краям наблюдатели, в кабине — учетчик километража, который смотрел на спидометр и через каждый километр делал знак штурману. В задачу штурмана (каждый попеременно побывал в этой роли) входило вести машину по намеченному пути, отмечая по карте маршрут и биотоп[1], по которому мы ехали. В задачу наблюдателей входил учет колоний песчанок и нор сусликов. Предварительно Ротшильд обучил нас безошибочно определять на глаз расстояние в 10 метров (учетная полоса). Потом мы научились отличать жилые норы сусликов от нежилых и жилые колонии песчанок от нежилых. Предварительная подготовка — это половина успеха, у нас она была проведена очень основательно. Мы и сами стремились скорее войти в курс дела, провели с Огуреевой пару экскурсий по изучению местных растений. Вспоминая те дни, я поражаюсь — сколько же энергии, сколько энтузиазма было у нас, какая жажда познания жила в каждом. Ежедневно мы бороздили просторы Прикаспийской низменности, открывая для себя тайны природы и наслаждаясь радостью общения с ней. Предлагаю вам разделить со мной эту радость и отправиться в один из наших маршрутов.
…Мягкое утреннее солнце медленно поднимается над Волгой. С реки тянет прохладой. В столовой заканчивается завтрак. Дежурные, остающиеся в лагере, собирают посуду, чтобы идти мыть ее к реке. Последние приготовления к отъезду — уложены в полевые сумки дневники, карандаши, мешочки для отлова ящериц, морилки для насекомых. Сегодня готовиться надо основательно — едем с ночевкой, должны доехать аж до Калмыкии. А солнышко потихоньку начинает пригревать. Денек будет жарким — градусов 38 в тени. Ну все, сборы закончены. Фляги наполнены водой, загружены кошмы, спальники, кастрюли. Шофер Петр Васильевич занимает свое привычное место. Как он только может сидеть там? По-моему, кабина прогревается до +60°. Усаживаемся и мы. Трогаемся. Минут 10 мчимся по автостраде Астрахань — Волгоград, наконец сворачиваем в поле.
Территория, на которой нам предстояло проводить исследования, представляет собой классический участок прикаспийской полупустыни. Большая часть занята полынно-злаковыми сообществами, довольно часто попадаются густые заросли высокой (до полуметра) песчаной полыни, участки с джузгуном. Кое-где виднеются заросли цветущего тамариска с нежно-розовыми ветвями. Лето здесь всегда стоит сухое и жаркое. Над головой выцветшее небо и раскаленное солнце, и негде укрыться от его палящих лучей. Воздух горяч и неподвижен. Для обитателей полупустыни это трудное время. Даже малые жаворонки, ее коренные обитатели, в полуденные часы ищут тени под редкими кустиками и сидят, нахохлившись, с раскрытыми клювами. Скупая грязно-серая земля, изрезанная трещинами. Мчится часами машина, поднимая клубы пыли, а по обеим сторонам все та же едва всхолмленная и покрытая полынью равнина, уходящая вдаль и отделенная на горизонте от неба полосой струящегося воздуха. Глазам больно смотреть в эту бескрайнюю равнину. Все вокруг кажется безликим. Лишь изредка слетят с дороги голуби да стремительно пронесется стайка рябков.