Однако вовсе не термиты стали на время основным объектом моего изучения. Поскольку биоповреждения, вызываемые ими, исследовали две мощные группы — Жужикова в Москве и Какалисва в Ашхабаде, Б. В. решил, что мне стоит заняться грызунами. В течение нескольких лет проводили мы испытания с серыми крысами и домовыми мышами в виварии института и на нашей биостанции в Черноголовке. Однако производители материалов настоятельно просили о проведении полевых испытаний, подобных тем, которые вели с термитами. С этой целью мы решили организовать полигон, аналогичный полигону Жужикова, с той только разницей, что материалы грызть должны были грызуны. Решено было начать с пустынь Средней Азии.
После писем в Главное управление карантинных инфекций Минздрава СССР и Репетекский заповедник, к которому я питал нежные чувства после поездки в 1982 году, был намечен маршрут: сначала Каракалпакская противочумная станция, потом Репетекский заповедник, в котором ко мне должны были присоединиться Оля Лих-нова — студентка биофака МГУ, изучавшая круглоголовок, и Алексей Константинович Прокофьев (которого мы звали Константиныч) — сотрудник нашей лаборатории, направленный мне на подмогу Б. В. Поздним вечером 9 сентября я вылетел из Домодедова в неизведанный Нукус — столицу Каракалпакии. Приземлился наш самолет глубокой ночью, и заночевал я в аэропортовской гостинице — с удобствами на улице. Наутро я отправился искать противочумку. Труда это не составило, так как в этом городе, гордо именуемом столицей республики, ее знали все жители. Директора не оказалось на месте, и меня провели к его заму по эпидработе — Валерию Дмитриевичу Чумаченко (надо же — с такой фамилией работать на противочумке), который, расспросив о моих целях, поселил меня в доме для приезжих.
13 сентября я отправился в поле. У города Нукус не оказалось своего вокзала, таковой был в 20-ти километрах в малюсеньком городке Ходжейли, куда пришлось добираться на автобусе. Там 6 часов торчать на вокзале, поджидая свой поезд, который опять же глубокой ночью повез меня до станции Жаслык. Вагон и проводники сладко спали, когда в 4 часа утра я интуитивно соскочил на своей станции и по приметам нашел в кромешной тьме здание противочумки. Решив не тревожить народ, я подождал на крыльце до приличного для стука в дверь времени и вломился вовнутрь. Прочитав соответствующие записки, начальник отрядил мне в помощь тетку, которая поселила меня в домик, где уже храпел какой-то сотрудник. Проснувшись, он представился Елюбаем и оказался шофером «газика», который сновал между станцией и полевым отрядом. Как он находил стоянку в пустыне, осталось для меня загадкой, но тем не менее через пару часов тряски по такырам шофер точно выехал к огромной палатке, в которой жили члены отряда. Приняли меня с восточным гостеприимством. По случаю приезда московского гостя был застрелен сайгак и изготовлен плов. Что интересно — во время полевых работ в отряде царил «сухой закон». Всего в огромной палатке жили 7 человек во главе с начальником отряда. Он меня и повел на следующий день на обследование местности. За спасительным тентом (невзирая на осень, днем температура поднималась до +40°) простирались великие такырные просторы. В первый же день мне удалось повидать и обитателей пустыни — прежде всего огромные стада сайгаков. Ну и, конечно, колонии песчанок, которые кишели повсюду и оживляли пейзаж. Из рептилий очень многочисленны были круглоголовки, к отлову которых я тут же приступил. На следующий день приехавший за материалом Елюбай (убитые песчанки доставлялись на базу, где в лаборатории пытались выделить у них чуму) повез меня на базу в Жаслык. Главным результатом посещения стало мое намерение устроить здесь полигон по принципу туркменского, благо песчанок и романтики было вдоволь, о чем я спустя полмесяца докладывал Б. В. Но это было спустя полмесяца, а сейчас мой путь лежал в Репетек.
Утром 18 сентября я второй раз в своей жизни ступил на платформу станции Репетек. Меня тут уже поджидал Константиныч, приехавший два дня назад и проживавший в одной комнате с мужиком необъятной толщины, оказавшимся знаменитым фотографом Владимиром Александровичем Моисеевым. Тот целый день рассказывал нам о своей фотоохоте и даже подарил на память по календарику со своими работами. Мы уже отходили ко сну, когда пришел к нам сотрудник заповедника и привел приехавшую Олю. Теперь весь состав экспедиционного отряда был в сборе.