Быстрое сокращение площадей расселения верблюдов за последние годы связано с интенсивным проникновением человека в самые глухие уголки пустыни. При этом решающую роль в вытеснении дикого верблюда сыграло главным образом возникновение в Гоби постоянных населенных пунктов. Новые поселения, естественно, возникают вблизи открытых источников — ключей и ручьев, столь редких в пустыне. Лишившись водопоев, дикие верблюды вынуждены уходить в безводные пустыни. Оттесненные в безводные районы, они испытывают все острее и острее недостаток в воде. Первыми, по-видимому, гибнут, как менее выносливые и более слабые, самки в период беременности и молодые.
Уже со времен открытия Пржевальского возникли сомнения в генетической чистоте популяций за счет пополнения ее гибридными особями в результате скрещивания диких и домашних верблюдов. В местах захода домашних животных в районы обитания дикой популяции отдельные самки домашних верблюдов в период гона угоняются дикими самцами, и между ними происходит спаривание, после которого самка покидает район обитания диких верблюдов, возвращается в стада домашних и здесь приносит гибридное потомство. Как утверждают монгольские араты, такие гибриды имеют все признаки самца-дикаря, и, поскольку они плохо приручаются, чаще всего гибридные особи выбраковываются аратами. Случаи же ухода самцов домашних верблюдов неизвестны, так как они не выдерживают боев с дикими соперниками в период гона. Дикое стадо остается «чистым». По экстерьеру дикие верблюды резко отличаются от домашних. Трудно предположить, чтобы за какое-то относительно короткое время могла возникнуть среди одичавших верблюдов подобного рода популяция, тем более что никаких существенных различий в условиях существования в Гоби диких и домашних верблюдов нет.
Для поиска и съемки дикого верблюда и была снаряжена экспедиция в самые труднодоступные уголки пустыни Гоби. Кроме этой задачи группа имела, конечно, много других научных целей: сбор коллекций, наблюдения за животными и т. д. Но возможность найти животное, которое видели считанные специалисты на Земле, будоражила воображение и заставляла быстрее биться сердце.
Любое путешествие начинается с аэропорта или вокзала. Если прилететь в Улан-Батор из Москвы, то город не покажется таким уж большим. Но ведь все имеет свои масштабы: после безлюдья бесконечных монгольских просторов Улан-Батор видится не просто большим — огромным городом. Разреженный горный воздух так чист и прозрачен, что столица Монголии просматривается сверху в непривычных для такой дали подробностях. Город расположен в долине реки Толы, вытянутой на тридцать километров с запада на восток на высоте 1354 метра над уровнем моря. С четырех сторон ее окружают горы. Живописная долина Толы была освоена и обжита людьми с незапамятных времен. Здесь сохранились следы давно исчезнувших цивилизаций. На берегах Толы останавливались племена самых древних кочевников.
Еще сто лет назад город, который тогда назывался Ур-га, был разросшимся монастырем. Путешественники, которые проходили через Монголию в Китай караванным путем, отмечали, что Урга — это беспорядочное скопище войлочных юрт и деревянных храмов. Знакомясь с главным городом народа, чье самобытное творчество уходит корнями в глубину веков и доносит до нас следы исчезнувших цивилизаций, мы тем самым прикасаемся к огромному пласту мировой культуры — искусству Центральной Азии.
Но на любование красотами города времени у нас не очень-то много. Надо готовить автомобиль к тяжелому пути, закупать продовольствие, проверить все оборудование. Скоро выезд в далекую и неизведанную пустыню Гоби.
О, этот сладостный миг начала экспедиции! Мы начинаем свой путь из Улан-Батора. С четырех сторон город окружают горы, причем с юга вдоль всей долины тянется Богдо-Ула, считавшаяся святой горой. Это последний отрог горной системы Хэнтэй. Теперь здесь заповедник, занимающий площадь 40 км2. Высота Богдо-Улы над Улан-Батором 1200 метров. На ее склонах тянется сказочный лес: вдоль гребня кедры, пониже — сосны, лиственницы, ели. Покинув Богдо-Улу, продолжаем наш путь и отправляемся на юг. Весело бежит по асфальтовому шоссе машина, тихо урчит мотор. За пологими, залитыми солнцем горами, синеют другие, более высокие и скалистые горы, а за ними тают в сизой дымке самые дальние вершины. В кабину, перебивая запах бензина, врывается густой настой луговых трав. Хочется остановить машину, выскочить на простор и надышаться всласть этим, ни с чем не сравнимым ароматом. Бегут холмы, растягиваясь вереницей, расстилаются пепельные заросли полыней, дрожат и кивают от дуновения воздуха белые перья ковылей.