14
Однако же, отвагою влеком,
Неудержим в своём порыве смелом,
Вошёл в пещеру рыцарь прямиком,
Заворожён таинственным пределом,
Но луч напоминал о свете белом
И, отражённый сталью, наугад
Явил во тьме змею, хоть женским телом
Был наделён ползучий этот гад,
Отвратный, мерзостный, чьё существо - разврат.
15
Лежала на земле средь комьев грязных,
Чудовищный вытягивая хвост,
Клубившийся в извивах безобразных;
Вокруг неё кишмя кишел подрост:
Змеёныши; они, как на помост,
На тулово влезали, где угодье -
Для них сосцы, отравно-сладкий грозд;
Для гадов слабый свет, как половодье,
И скрылось у змеи во рту её отродье.
16
И вздрогнула змея, чей образ лжив,
Вся напряглась от жуткого испуга,
Пока последний не исчез извив;
Отчаянная грозная потуга!
Змею страшила крепкая кольчуга,
В кромешной тьме безжалостно светла;
Для гада свет ужаснее недуга;
Благоприятствовал исчадью зла
Мрак; выдержать змея сиянья не могла.
17
Неустрашимый рыцарь в бой рванулся,
Как на добычу разъярённый лев;
Гад на клинок сверкающий наткнулся,
Во тьме пещеры скрыться не успев,
И овладел змеёю лютый гнев;
Она хвостом колючим угрожала,
От бешенства свирепого вскипев;
От рокового уклонившись жала,
Он в шею поразил противницу сначала.
18
Лучом ослеплена, оглушена,
Взъярилась всё же хищница дурная,
Ударом смелым не сокрушена;
И сила пробудилась в ней двойная,
Громаду мышц чудовищных взрывая;
Змея взвилась, как дьявольский аркан,
Врага воинственного обвивая;
О Господи! Так душит нас обман,
Палач безжалостный и мерзостный тиран.
19
Вскричала дама: «Рыцарь, не грешите!»
Вернёт вам вера силу в страшный час!
Чудовище скорее задушите!
Иначе гадина задушит вас».
Пришёл к нему на помощь нежный глас,
И пробудилась в нём былая сила;
Свободная рука на этот раз
Змею за глотку яростно схватила,
Так что змея душить героя прекратила.
20
Извергла пасть её тогда поток
Зловонной, чёрной, пакостной отравы;
Валилось мясо за куском кусок
Из чрева, и от этой смрадной лавы,
Не завершив заслуженной расправы,
Отпрянул рыцарь, дрогнул и ослаб;
В блевотине змеиной были главы
Поганых книг, и легионы жаб
Безглазых шлёпали, не пряча липких лап.
21
Отец Египта, наречённый Нилом,
Порою затопляет берега,
Одаривая землю жирным илом,
Где всякая плодится мелюзга,
Которой эта жижа дорога;
Вода спадает вновь, но вместе с грязью
Прибрежные долины и луга
Покрыты размножающейся мразью,
И не сравнится с ней никто по безобразью.
22
Так рыцаря сразил отвратный смрад:
Он длань свою разжал, изнемогая,
И сразу же приободрился гад,
Гадёнышей из чрева извергая;
Чудовище спасти могла такая
Подмога, словно выползла вражда,
Воителя не то чтобы пугая,
Нет! Облепила чёрная орда
Отважного: нашлась для рыцаря узда.
23
Как в час, когда садится огнезрачный
Феб, а пастух с высокого холма
Взирает на стада, и вечер мрачный
Их не страшит, и сочные корма
Им в прок, но досаждает людям тьма
Кусачая и с комариным роем
Сражается пастух, охоч весьма
Покончить с тихим, вкрадчивым разбоем,
И деревенщина становится героем.
24
Так рыцаря страшил скорей позор,
Чем гибель, чьи безжалостны покровы;
Он яростный почувствовал задор,
Любой ценою победить готовый;
В его душе пыл возгорелся новый,
Который рыцаря обуревал,
От туловища, где таились ковы,
Он голову врагини оторвал,
Кровь пролил чёрную и восторжествовал.
25
Её помёт, узрев, что матерь пала,
Пугливую затеял суету
И попытался скрыться, как сначала
Привык скрываться, у неё во рту,
Но, страшную почуяв пустоту,
Невольно, вопреки боязни грустной,
Змеёныши впились в нечистоту,
Глотали кровь родительницы гнусной
И смерть её нашли питательной и вкусной.