85
Сказал Паломник: «Были эти звери
Людьми; они рабы своей вины
И понесли заслуженно потери;
Любовницей своей превращены
Они в зверей, которые страшны».
Воскликнул рыцарь: «Бедствие какое!
Не будут ли они укрощены,
Чтобы потом оставить нас в покое,
Когда вернётся к ним обличие людское?»
86
Паломник трогал всех зверей жезлом,
И превращались в человеков твари;
Обезображены привычным злом,
Слегка стыдились, впрочем эти хари.
И, соучастники в преступном жаре,
Жалели госпожу свою тайком;
Был некто Грилл привержен прежней каре
И, разъярившись в образе людском,
Жалел о времени, когда был он хряком.
87
Сказал Гюйон: «Смотри, ему постыла
Обличия людского красота;
Людская суть ему всегда претила;
Вновь превратиться жаждет он в скота».
Паломник молвил: «Что ж, своя мечта
У каждого; дадим ему свободу!
Грилл - это хряк, он людям не чета,
Свиную сохраняет он породу,
А нам отчалить бы в хорошую погоду!»
Книга третья
Легенда О Бритомарте Или О Целомудрии
Песнь VI
29
В свой милый рай младенца принесла,
Где обитает на земле Венера
И потому обитель та светла;
С ней не могли ни Пафос, ни Кифера,
Ни Книд сравниться; дышит эта сфера,
Сияющая как бы вне времён,
Усладами, для коих нет примера,
И потому сладчайшим из имён
Был сад Адониса богиней наречён.
30
А госпожа Природа насадила
Прекраснейшие в том саду цветы,
Которыми любимых наградила;
То был питомник форм и красоты,
Где возникают разные черты
Вещей, где зарождаются явленья,
Многообразные без пестроты
Сверх перечня и сверх перечисленья;
Нельзя не дать о них, однако, представленья.
31
Там почва по старинке не бедна,
И в том саду растительность густая,
И две стены вокруг него: одна
Железная, другая золотая;
Врата двойные у земного рая
Не допускают взломов или краж,
Впуская в этот сад и выпуская;
Там старый Гений - неусыпный страж,
И естество его двойное - не мираж.
32
Впускает он, и он же выпускает
Всех тех, кого пространный мир влечёт,
Младенцев голых плотью облекает,
Одаривая всех наперечёт
И назначает каждому черёд,
Кому изведать этот мир охота
И там влачить отвратный плотский гнёт,
А кто устал от грязного болота,
Тот возвращается сквозь ветхие ворота.
33
И снова в сад они возвращены,
Чтоб возвращённых там укоренили,
Сподобив их целительной весны,
Чтобы, забыв соблазны плотской гнили,
Они тысячелетьями хранили
Свой облик, за которым чудеса,
И вновь первоначалам изменили,
Впадая в мир, хотя цела краса;
Так совершается вращенье колеса.
34
Деревьев подрезать в саду не нужно,
Не нужно там ни сеять, ни полоть;
В саду произрастают вещи дружно
И помнят Слово; Словом же Господь
Небытие изволил побороть,
Велев произрастать и размножаться
Цветам, кустам, деревьям, злакам вплоть
До трав; дождям не нужно разражаться
Над ними; влаге в них дано всегда держаться.
35
Там твари нерождённые кишат,
Готовясь обрести тела и туши,
В причудливых обличьях мельтешат
Гостеприимной чающие суши;
В них оживут существ разумных души
И души птиц, чья звучная игра
Так нравится имеющему уши;
Там рыбья образуется икра,
Которой тесен океан, чья глубь щедра.
36
Там воплощалось образов немало,
Чтобы земля была заселена,
Однако их число не убывало,
Грядущие встречая времена;
Сокровищница образов полна,
И напрягаясь в плодоносной смуте
Всемирная рожает целина,
Где вечный хаос бьётся в древней жути,
Перенасыщенный прообразами сути.
37
Так возникает вещь из вещества,
Чтобы потом формировалось тело
Приметами живого существа,
Которое прорваться в мир хотело,
Но вещество всегда и всюду цело,
Не убывает жизненный запас,
И сколько бы веков не пролетело,
Не больше и не меньше, чем сейчас,
Мир переменчивый в чередованье фаз.