Однако заметим, что в этой компании переметнувшихся не было Лескена. Не оказался ли он тем единственным человеком, чьи политические убеждения не пошатнулись сиюминутными личными интересами?
Впрочем, маленькая Анна была довольна – ее любимая гувернантка оставалась рядом, доказав преданность и герцогу, и Бретани, и самой девочке.
Однако наследница немного беспокоилась по поводу скорого брака с Максимилианом – о чем, несомненно, напоминал ей отец. Своими действиями во Фландрии с 16 марта 1487 года король римлян подтвердил серьезность намерений и верность договору с Франциском. А развязывание военного конфликта на севере Франции послужило началом к восстанию бретонской лиги.
Получив уверенность в столь сильной поддержке, Франциск II наконец ответил на послание, полученное от французского правительства еще в декабре прошлого года. 6 января 1487 года он демонстративно проигнорировал все приказы четы де Божё, объявив о свободе и независимости своих земель. Более того, герцог позволил себе заявить о начале войны. Ведь военная защита была обеспечена его землям со стороны Дюнуа, чьи владения в Пуату протянулись от Туара (Thouars) до Партене (Parthenay). Повод для этого? Конечно же, угроза со стороны французского короля лишить Анну и Изабо их законного наследства…
Маршал де Рьё опять переметнулся на французскую сторону (или он не уходил оттуда?), сманив за собой и Франсуа д’Авогура (того самого, что первым клялся в верности своей сводной сестре), герцога де Рогана, графа де Лаваль.
Кто же в конце концов остался верен Франциску II? Луи Орлеанский, Оранский, Лескен, а также Дюнуа, новый протеже Нантского двора. Влиятельные французские дворяне были готовы скрестить оружие с Карлом VIII. Наконец была достигнута определенность в союзниках и врагах, прежние разногласия были забыты, старые обиды прощены.
Прибытие Луи Орлеанского в январе 1487 года чрезвычайно заинтриговало население. Чего может хотеть столь знатный господин, первый в линии наследования французского престола? Не является ли он шпионом короля Карла? Воображение разгулялось, языки развязались: он приехал за Анной, он хочет жениться на наследнице! Чтобы не раздражать Максимилиана, которому маленькая принцесса уже была обещана, чтобы не пошатнуть едва установившееся согласие в стане союзников, 27 января Луи Орлеанский сделал официальное заявление: нет, он не собирается породниться с Домом Монфоров, нет, он не хочет жениться на Анне. Причина его присутствия – война!
Карл VIII проявил большую активность по отношению к Бретани, подстрекаемый сестрой и зятем, имевшими виды на герцогство. 9 февраля король покинул Тур, отправившись на юго-запад своей страны, удаляясь от бретонских границ. 17 февраля он был в Пуатье, 7 марта – в Бордо. Через неделю он покинул и этот город, устремившись по направлению к Партене, владению Дюнуа, одному из защитных оплотов Бретани. Из Нанта Франциск, раздраженный и бессильный, наблюдал за победами своего врага, приближавшегося теперь к Бретани с южной стороны. В стане бретонских сообщников не было единства, герцога окружали многочисленные советчики, что слова часто противоречили друг другу. Его сын, Франсуа д’Авогур, и маршал де Рьё настойчиво советовали герцогу не сопротивляться.
Очевидно, что Анна была подле отца, но что могла знать десятилетняя девочка о военном искусстве? Чем она могла поддержать герцога, кроме своей любви к нему? Армия бретонцев была слишком слаба. 1 апреля Франциск II объявил о всеобщей мобилизации страны – и получил полный провал этой акции: конфронтация внутри правящей верхушки помешала этому проекту. Стало ясно, что нет возможности собрать достаточное количество людей. Чтобы избежать непоправимого – вторжения – Франциск отправил к королю прошение о мире. Лучше договориться сейчас, на относительно приемлемых условиях, пока французы смогли одолеть лишь союзников на юго-западе.
Прибытие послания из Бретани вызывало радость у четы де Божё, особенно у принцессы Анны, пребывавшей в эйфории от своей победы над герцогством. Она даже переименовывала завоеванную провинцию в графство Нантское, словно де Монфоры уже действительно были сброшены с политической арены. В этой войне нужно идти до конца!
«Безумная война» – вот как позднее назовут это противостояние историки. Безумная – потому что сил явно было недостаточно ни для ее развязывания, ни для продолжения при отстутствии компетентных военачальников и сплоченности внутри партии.
Чтобы поднять свои шансы на победу, Бретани нужны были люди, большое количество людей… В 1487 году, несмотря на то, что начальный бюджет составлял 1 850 000 ливров, ввели два дополнительных налога, чтобы собрать еще 815 000 ливров.