Если вы вдруг решили избрать для себя жизнь преступившего закон, обязательно обзаведитесь знакомым скупщиком в Рид Ойлеме. В отличие от незнакомых, он надует не слишком, последние штаны благородно оставит, да и чаем угостит. Наверное.
Разумеется, после того, как нижняя палуба была забита различными дорогими товарами, я направила «Храпящий» в Рид.
Столица Рид Ойлема расположена очень неудобно, но выглядит восхитительно — так же, как и Телмьюн, Грен Таваль раскинулся на двух берегах могучей реки. При этом сложно не заметить, что вид куда живописнее, поскольку огромный порт находится на полмили ниже, чем сам город, и построен он на сваях в самой реке, а на плато можно попасть с помощью системы подъемников. Такое расположение исключает штурм с моря (устье реки Джадж всего в десяти милях ниже), а со стороны суши Грен Таваль огорожен высоченной стеной из красноватого камня, что делает его одним из самых укрепленных городов мира Кихча, не считая подземные города мардов.
Через Белый Каньон, на дне которого протекает бурная и быстрая река Белогрызь, протянуты четыре моста, которые представляют собой странный комплекс изумительных сооружений. Первый — мост Королей, мощный, на двух увесистых сваях в полмили высотой, величина которых сравнима с башней Коллегии, и прочность тоже. Столичные бродяги за мелкую монетку расскажут, что камни в основании укреплены специальным составом, от которого они даже не мокнут. И действительно — во время дождя сваи моста Королей остаются кристально чистыми и сухими, сама видела.
Второй — Радужный мост, сооружен с помощью специальных металлических конструкций, погруженных прямо в скалу. Он, в отличие от первого моста, полукруглый, арочный, камни его перил молочно-белые, а сам мост сложен из серого гранита. Их собрат, мост Настигающей Чумы, дважды разрушался и снова восстанавливался, поэтому разные его секции выглядят по-разному. Он тоже каменный, и выгибает спину даже больше, чем Радужный, потому что опор у него нет совсем — архитекторы понадеялись на крепкий связующий раствор и свое мастерство. Учитывая, что разрушали его во время войн, а в мирное время даже один булыжник не покинул грандиозное сооружение, построили на славу. Проблема в том, что мост Настигающей Чумы еще и выкрашен в темно-лиловый цвет. Жуткий такой, гнетущий.
И последний, который больше не на упомянутое строение похож, а на развлечение «Дойди до другого края ущелья живым» — Невидимый мост. Вопреки названию, он видимый, но сплетен из веревок и постоянно извивается, норовя опрокинуть неосторожного горожанина. Им любуются, хвалят, но издали, на некоторое время отключая фантазию, чтоб не представить себя зависшим над большущей ямой.
На правой стороне каньона размещаются дома мещан, два рынка, увеселительные заведения и несколько казарм стражников, которые следят за вверенной территорией. На левой — дворец короля, несколько дворцов поменьше, приближенные тоже не хотели отставать в свое время, Великая библиотека и Великий (не менее великий) астрариум. Они б еще каньон великим назвали.
Соответственно, за вход в город берется устоявшаяся плата, которая, насколько я знаю, сразу идет в отдельную казну городской стражи, а самой стражи — раза в два больше, чем в других столицах. Чего только стоят две управы — Левого берега и Правого. На каждого, как говорится, своя управа найдется.
Знаменит город и своими художниками. Говорят, из-за драки двух цеховых мастеров местной академии началась очередная война, а на престол взошел тот самый Люперинг, который потом повелел обоих казнить, а головы вывесить под мостом Королей, чтоб приплывающие путешественники любовались. Рисуют они и впрямь сказочно, сомневаюсь, что когда-нибудь даже при должном прилежании смогла бы вот так. Пейзажи, люди, неведомые звери — на полотнах тавальских мастеров все выглядит, как живое.
Вот в такой город шхуна с крупным Т на парусах шла полным ходом. Вообще, на Т это не слишком похоже — хоть мечи и нарисованы тонкими линиями, выглядит, как треугольник носом вниз. Где у треугольника нос? А черт его знает. У нас вот — внизу.
Четыреста-пятьсот миль в сутки. Максимальная скорость — двадцать пять узлов, то бишь, миль в час, в сутках двадцать часов. Таким образом, плавание от Шни Ауге, где мы распотрошили последнее судно, до устья реки Джадж заняло всего пять суток. На корабле в этот раз остался Ксамрий, боязно оставлять его старшим, но сейчас подошла очередь. Тоже пункт из устава — один из офицеров с четырьмя людьми на борту, вне зависимости от обстоятельств. Рыжий немного повздыхал, передал список того, что ему нужно для взрывной деятельности, Джаду, и демонстративно завалился спать прямо на палубе, в толстом канате, свернутом кольцами, смешно раскинув руки и ноги.
Чед тоже остался на борту, запертый в отдельной каюте. Пока будет в статусе пленника, что с ним делать дальше — решу потом.
— Ну что, господа разбойники, — с ухмылкой произнесла я, смотря на скалистую громаду Белого каньона, — пришло время навести немного шороху в одной из столиц. Айда на берег!
С гиканьем мой необузданный экипаж ринулся на дощатый пирс прямо через борт, от чрезмерного рвения едва не сбросив пару человек в реку. Покачивая головой, я дождалась, пока Хог подтащит трап, и неторопливо сошла вслед за ними. Рыбаки и остальное население порта на сваях неодобрительно косились на нас.
— Смотри, — ткнул пальцем Джад, когда мы взмывали ввысь в закрытой клетке подъемника. — Все такое маленькое отсюда. А корабль почти прямо под нами — давай Ксаму на макушку плюнем?
— Сколько тебе объяснять, старпом… не добьёшь. Тут метров четыреста, плюс ветер в каньоне всегда вдоль течения реки. Только кажется, что шхуна прямо под нами, на самом деле она далеко в стороне, — зевнул Линд. Пасть у него та еще, благодаря непомерно широкой челюсти, но меня стрелку все равно не переплюнуть. Да и зубы у него обычные, человеческие.
Я заметила:
— Джад, ты ведь в Грен Тавале уже раз десятый, наверное?
— Тринадцатый, — прокомментировал интендант, расслабленно привалившийся к прутьям клетки. Даже сутулиться меньше стал, отчего сразу вырос на добрых два вершка.
— Вот. И каждый раз удивляешься. И каждый раз хочешь плюнуть кому-то на макушку. Это не считая того раза, когда ты предложил помочиться на несчастных рыбаков — они и без того не благоухают цветами.
Народ в подъемнике загоготал.
— Интересно же, — обиженно произнес Стефенсон.
— Ничего интересного не вижу. Интересно было, когда эти двое, — кивок в сторону лучника и арбалетчика, — поспорили на половину доли, что Линд не попадет в птичье гнездо на той стороне каньона.
— Попал же, — равнодушно сказал блондин. — Только спор все равно не имел смысла, потому что затем мы поспорили на ту же половину доли, что Сейтарр не сможет повторить выстрел. А он повторил.
— Я просто хотел отыграться, — хмыкнул тот. — Кроме того, сила натяжения мардских арбалетов…
— Значит, наше пари являлось абсурдом. Мы только бесцельно потратили по стреле каждый.
— Зануда, — прокомментировал Джад. Я возразила:
— Скорее, педант. Правда, что от этого меняется — тот еще вопрос…
Технически, там, где они спорили, верх каньона сильно сужается, так что выстрелом на милю это никак не могло быть. Другой вопрос, что даже точный выстрел на метров четыреста — вершина мастерства и возможна только в том случае, если стреляющий спокоен, заранее выверил дистанцию, а также силу и направление ветра. Про загадочный арбалет Сейтарра я уже говорила, но и лук у его оппонента тоже непрост — с какими-то дополнительными рогами, от которых тоже натянута тетива. Не разбираюсь.
И даже при идеальных условиях, с великолепным оружием подобная точность на таком расстоянии — что-то на уровне магии.