– Угу, – кивнула Сусанна, – только я не обрадовалась, потому что ты собирался умереть.
– Ты видишь! – вскричал Зигфрид и схватил блондинку в охапку.
Сусанна взвизгнула и залилась смехом-колокольчиком.
– Чего расшумелись-то? – спросил появившийся Ахига с деланно-хмурым видом, – ночь на улице, сейчас всю деревню перебудите.
Зигфрид и Сусанна ответили одновременно:
– Она видит!
– Он очнулся!
– Знаю, что видит. И знал, что очнётся. Я же говорил тебе, Сусанна, что он всегда возвращается. А Лерой утверждал, что его возвращения из самых дерьмовых ситуаций всегда оборачиваются ещё и прибылью. Какой прибылью обзавёлся на этот раз? – требовательно спросил он, обращаясь к Зигфриду.
– Да откуда прибыль в кошмарных видениях? Хотя... ты знаешь, а ведь точно, вспомнил я кое-что, о чём забыл раньше, – засмеялся Зигфрид, – Проверю, когда вернёмся.
– А когда мы вернёмся? – спросила Сусанна.
– Да, когда там следующий портал откроется? Домой пора, – потянулся Ахига.
– Если сегодня ночь того дня, когда мы к речке ходили, то портал послезавтра.
– Ой, хорошо, что не завтра, а то я не успела бы коврик доплести, – обрадовалась Сусанна и смутилась под взглядами мужчин, – А ещё мне бусики обещали новые, жёлтенькие...
– Ну раз коврик и бусики, так конечно, подождём сколько надо, не спеши, – усмехнулся Ахига.
– Слизней надо насобирать побольше, – более практично заметил Зигфрид, – там, возле пустоши. Тут уж не будем грабить аборигенов.
– Я бы ещё куст прихватил для Ларен, который помог тебя от кошмара снюся избавить, – сказал Вэй.
– Какой ещё куст? – удивился Зигфрид, – Я что, много пропустил?
– Ой, ты же не знаешь! – воскликнула Сусанна и стала рассказывать Зигфриду о том, как его спасали и как она прозрела.
Утром Сусанна выглянула в проём стенки хижины, служащий окном, и увидела нескольких человек неподалёку.
– Так вот вы какие, – засмеялась она, – А я теперь всё-всё вижу, мои клетки в мозгу снова ожили. И мой жених очнулся после прикосновения сварткопа!
Аборигены не всё поняли, но порадовались за белокурую иномирянку.
-А мы завтра уходим, возвращаемся в свой мир. И оставим вам этот дом и многие вещи. Только амулет-зажигалку Зигфрид оставить вам не разрешает, боится, что вы пожар можете наделать, потому что с огнём не умеете обращаться.
– Ябедничаешь? – спросил Зигфрид, подходя к невесте.
– Так, болтаю с друзьями, – обернулась она с улыбкой.
– Коврик доплела?
– Ой, нет, – подхватилась она и снова высунулась в "окно", – мне травы надо ещё, вот такой, – показала она на длинные травяные юбки аборигеров, – коврик доплести до ухода, а то жалко ведь бросать недоделанное.
Старая женщина, которая была среди группы жителей деревни, удовлетворённо кивнула. То ли обрадовалась, что Зигфрид живой-здоровый, то ли одобрила трудовой энтузиазм Сусанны.
Рано утром следующего дня путешественники, тепло попрощавшись с аборигенами и раздав им вещи, которые было не жалко, покинули деревню и двинулись в обратный путь. Крепко сжимая "швабру", Зигфрид часто оглядывался. Его беспечность уже едва не стоила ему жизни – рядом с надёжным Ахигой и в связи с привычкой он почти перестал бояться снюсей, а ведь эти твари смертельно опасны. Даже с помощью местного средства, насылающего свои видения, он едва смог выбраться.
Ахига помимо "швабры" нёс общие вещи, а Сусанна держала кустик, выдернутый её братом из земли прямо с корнем. Возле скалы с надписью "Приют изгнанника" путники поставили палатку и занялись сбором слизней, а потом там и заночевали, установив очерёдность мужского дежурства.
Если бы бродящий неподалёку снюсь мог как следует думать и говорить, он бы сказал, что предрассветный уход путников в портальную пустошь со стороны выглядел как погружение троих человек в непроглядную чёрную хмарь. Но снюсь не умел ни думать, ни говорить. И вообще, отстаньте, он занят даже для того, чтобы поохотиться на таких ментально беззащитных жертв – он питается пойманным слизнем.
– Здравствуй, пустошь.
ГЛАВА 25
Расплывшийся в улыбке Лерой опустил арбалет и наблюдал, как в марево, ещё не казавшееся полноценным порталом, по диагонали втискивается поперечина Ахиговской "швабры". Вслед за шваброй в портал влетел изрядно похудевший свёрток с вещали путешественников, потом от толчка оттуда по песку въехал большой короб, наполненный багровыми слизнями, и лишь потом начали торопливо входить и сами путешественники – явно зрячая Сусанна с каким-то кустиком в руке, Зигфрид и Ахига.
– Я вам тут хлебушка припас, а вы уже обратно пришли, – сказал король, когда с рукопожатиями, похлопываниями и поцелуем в щёчку было покончено.
– Опять хлебушек?! – возмутился Зигфрид, – Не говори мне больше про него!
– Это почему же? – удивился Лерой, – мне нравится говорить это слово – "хлебушек, хлебушек..."
– Мне эта фраза в кошмарных видениях грезилась после прикосновения снюся.
– Ого! Как же ты выжил?
– А его вот такой кустик спас, – ответила Сусанна, потрясая растеньицем.
– Отважный какой кустик, – сказал Лерой, – а так с виду не похож на спасителя. Ладно, потом расскажете. Лора тоже захочет послушать. Оставляйте ваши "швабры" вон в том скальном тупичке.
Этот тупичок в пустоши стал чем-то вроде хозяйственной кладовой, в которой теперь хранились плетёный короб, пара бочек с крышками и "швабры".
Вернувшись в долину, все разошлись по домам, назначив встречу нынче же после обеда на террасе королевского бунгало. Лерою напоследок вручили кустик с пожеланием, чтобы Её Величество определила место для его посадки. Этот кустик был как-то подозрительно встречен животными – Бустер и Алиса осторожно принюхивались к нему, и даже клубень оживлённо шевелил своими отростками.
Лора тоже заметила такую реакцию питомцев.
– Что это такое и откуда оно взялось в нашем доме? – спросила она мужа.
– Это кустик из мира снюсей. Сусанна сказала, что такой же спас Зигфрида от смерти после прикосновения снюся.
– Они вернулись? – обрадовалась Лора, – Сусанна уже видит?
– Да, соберутся сегодня к вечеру, рассказывать нам будут подробности. Сусанна видит. Ну а вы как сегодня чувствуете себя? – спросил Лерой, осторожно обнимая жену.
– Твой сын отпинал меня в печень и теперь дрыхнет, довольный, – пожаловалась Лора, положив руку на живот.
– Спортивный какой парень. Весь в мать. Ты не думаешь, что пора целителей приглашать, чтобы помогли тебе родить?
– Да, думаю, пора, – ответила Лора, – малыш скоро на волю запросится.
– Ой, а это наш дом такой? – радовалась Сусанна, – Красивый, и цветочки вокруг.
– Угу, и почты мешок, смотри, сколько нам открыток опять люди прислали, – сказал Зигфрид, безуспешно пытаясь вытащить всю почту из ящика за один раз.
– Ничего, давай помогу, я постараюсь всем ответить.
– Ну если тебя не пугает, что до старости писать ответы придётся, то конечно.
– Патрикий! Вот ты какой хороший! А я теперь всё вижу, – радостно сказала Сусанна по-русски, а потом прибавила более тихо, – и даже больше, чем раньше.
– Отъкрыи очи, – констатировал домовой.
– Ага, открылись. Зигфрид, – обернулась Сусанна к хозяину дома, – а когда мы, наконец, поженимся?
– А вот я за тиком в пустоши схожу, мяса нам на свадьбу добуду, тогда и поженимся.
– Опять в портал?! Бросить меня тут хочешь, а сам там застрять? Пилипейко что скажет и что мне теперь ответить ему и вот всем тем, кто открытки шлёт, почему ты не женишься на мне? – разобиделась Сусанна.
– Тихо, тихо, милая, я же не знал, что ты согласна выйти за меня замуж прямо так, без вкусного мяса для закуски.
– Согласна!
– Ну тогда повторишь это скоро при свидетелях, а то так нам никто не поверит.