Несколько дней Зигфрид с Сусанной провели за подготовкой к свадьбе, не без оснований предполагая, что на неё, раз уж об этом событии было объявлено самым известным газетам, может явиться неопределённо большое количество людей.
Но сначала должна была состояться казнь.
Состояние осужденных к казни сильно отличалось от того, которое когда-то владело Зигфридом Дадиани. Раадик и Гецов находились в радостном возбуждении – сегодня их ждёт воля и приключение. Связывать их, чтобы препроводить к месту казни, не было необходимости – они с радостью намеревались идти к мириаподам.
Когда Зигфрид, присутствовавший при выводе заключённых из клеток, собирался выйти из сарая вместе во всеми, его окликнул Ласло Зденек.
– Господин Зигфрид, выслушайте меня, пожалуйста.
– У вас есть одна минута, – ответил тот.
– Я ошибся. Вы ничего не знали про тайник Мутного. Я напал на вас необоснованно и прошу у вас прощения.
Зигфрид понял, что здесь, как говорится, тяжёлый случай. Объяснять Зденеку, что его ошибка была вообще в нападении на человека, похоже, было бесполезно. Тогда он решил оперировать привычными тому понятиями.
– Вы напали на меня необоснованно не поэтому. Знал я или не знал – не имеет значения. А значение имеет другое – почему вы считаете, что тот тайник должен был принадлежать именно вам?
– Мне его обещали!
– А за что именно вам его обещали?
– За то, что я перешлю вам их письмо, – вспомнил Зденек, – и я выполнил свою часть работы, за это меня даже выгнали со службы, поэтому сокровища – мои!
– То есть вы убеждены, что вы переслали мне письмо? А мне вот известно, что на конверте вы указали получателем "господина Дадиани".
– Всё правильно, – подтвердил бывший охранник.
– А вы разве не слышали о том, что я отказался от этой фамилии, как только вернулся из изгнания?
– Слышал, об этом много говорили, но ведь вас все знают под этой фамилией, – немного растерялся тот.
– И второй вопрос: Вы знаете о том, что у меня есть двоюродный брат, магистр Серхио Дадиани, который живёт в этом королевстве после освобождения из плена?
– Да, и об этом тоже в газетах писали, – ответил Ласло Зденек, всё ещё не понимая, к чему ведёт Зигфрид.
– Ну так пока мы казним Раадика и Гецова, заслуживших смерть своими преступлениями, подумайте о том, кому должны были вручить письмо, адресованное "господину Дадиани" – господину Зигфриду, которого теперь называют только так и никак иначе, или господину Серхио Дадиани. И в связи с этим, решите честно, выполнили ли вы своё обещание, данное Мутному, и заработали ли сокровища его тайника.
Оставив Зденека размышлять над услышанным, Зигфрид вышел и быстро прошёл к мириаподу в намерении догонять всех выдвинувшихся к пустоши Бисти.
В пустоши Лерой сообщил представителями прессы, что осужденные к казни отправляются в другой мир, куда бы ни вёл открытый сегодня портал. То есть условия казни остаются теми же, какие были в своё время у Зигфрида Дадиани.
– А помнится, сообщали, что вы вручили Дадиани свой кинжал, – ехидно объявил Пилипейко, – этим осужденным вы тоже его дадите?
– Дам, – сказал король, пробурчав под нос, что так на всех кинжалов не напасёшься.
С рассветом Лерой незаметно кивнул Зигфриду.
– Здравствуй, пустошь. Сегодня мы хотим отправить двух человек из присутствующих в другой мир. Пожалуйста, открой дверь туда, где я уже был.
Зигфриду не пришлось напрягать память – Первомир в его мысленной картине стоял во всём многообразии своих деталей. Вскоре рядом заколыхалось знакомое марево, и Лерой вручил Шакалу свой кинжал. А Зигфрид тихо сказал Раадику:
– Мутный, если выживешь, не возвращайся. Твою коричневую кастрюлю с золотом и камнями я уже достал из тайника.
Бандит, оскалившись, словно зверь, со злобой уставился на Зигфрида, но окно портала уже проявилось и Шакал шагнул вперёд. Мутный рванул за ним.
А Зигфрид с некоторой ностальгией посмотрел на виднеющийся вдалеке крутой берег в окрестностях села Синенькие, со стоящими на нём голыми деревьями, освободившимися от листвы для поздней осени.
Шакал уже вынырнул и пытался сделать вдох, заставляя организм очнуться после удара о воду, очень холодную воду, когда рядом упал Мутный. Шакал сделал несколько гребков, а Мутный вынырнул и каким-то быстрым движением тела умудрился схватить Шакала за ногу.
– Шакал, стой, ты моложе, лучше плаваешь, вытащи и меня тоже.
– Отвали, Мутный, вода ледяная, как тут тебя тащить – самому бы выплыть, – ответил Гецов, отплёвываясь и дёргая ногой.
Однако Раадик не отпускал, крепко вцепившись в Шакала, из за чего сам не держался на воде, полагаясь только на силу своего подельника.
Гецов, поняв, что смерть его ждёт в считанных минутах, если такое положение сохранится, сжал крепко кинжал короля Обена и ткнул Мутному в спину, попав тому в позвоночник и оставив в нём застрявший нож. Раадик сразу разжал руки и с какой-то обидой глядя на Шакала, погрузился в воду.
А Шакал поплыл к виднеющемуся вдалеке берегу. Силы его почти оставили, когда он увидел плывущий неподалёку какой-то светлый предмет. Он смог дотянуться до него. Это оказалась двухлитровая пластиковая бутылка, закрытая крышкой и с остатками коричневой жидкости в ней. Опираясь на эту бутылку, Шакал заставил своё онемевшее от холода тело двигаться дальше. Так их и прибило к берегу в конце концов – замёрзшего до нечувствительности человека и пластиковую бутылку, которую он обнимал сведённой от холода рукой. Какой-то звериный инстинкт заставил Шакала завыть, когда он услышал неподалёку человеческую речь. Смутно он услышал женский визг, а потом провалился в беспамятство.
Дежурный врач районной больницы, Григорий Семёнович Коробков, позёвывая, дал назначение медсестре на согревающие процедуры.
– Он что-то говорил непонятное, на незнакомом языке, – сказала та доктору.
– Если до завтра не умрёт, а понятно говорить не начнёт – в психбольницу его.
Григорий Семёнович рассудил верно – а что ещё было делать с пациентом без документов, без денег и без медицинского полиса, не говорящим на понятном языке? Только спихнуть другому лечебному учреждению. Ну а оттуда, если пациент сможет представить хотя бы что-то одно из перечисленного, может, он и выберется. А нет – значит, там ему и место.
ГЛАВА 27
Свадебную церемонию было решено провести на берегу океана, неподалёку от домика Зигфрида и Сусанны. Для этого там спешно была выложена большая площадка, на которой стояли стулья для гостей, а также сооружена лёгкая беседка, замотанная тканью белого и аквамаринового цвета, украшенная орхидеями.
Гостей было очень много – все жители Королевства долины Гофер захотели поприсутствовать при этом долгожданном событии, интерес к которому проявлялся во всём мире. Даже магистр Серхио Дадиани прохаживался среди гостей под руку с Тианой. "Близкими" жениха на этой церемонии были сами короли, а со стороны невесты – её брат Ахига, наряженный по такому случаю в светлый бежевый костюм, и его жена Лейха.
Постепенно съезжались представители прессы – от непременной здесь газеты "Пополо", и неизменно всем интересующегося "Светского сплетника" до модного журнала "Маркони Стиль".
Знаменитый кутюрье Падма Абаль ходил гоголем – он вместе с королевой Ларен был модельером нарядов всех основных действующих лиц на этом мероприятии. Причёски и макияж делали приглашённые мастера, готовящиеся работать в местном заканчивающимся строительством салоне красоты. Вообще же быть специалистом, приглашённым для проживания в диковинной долине Гофер стало очень престижным, и было мало тех, кто не мечтал бы поселиться здесь в чудном доме, подходящем тебе по характеру или даже внешности, и стать одним из людей, живущих интересной жизнью и привлекающих внимание прессы всего мира. То есть звёздами, как сказали бы в Первомире.