42
О своей беременности Шанель сообщила Вайолет и Елизавете раньше, чем принцу Гарри. Подруги смотрели «Эммердейл» у королевы в гостиной, когда, постучав в заднюю дверь и крикнув: «Всего лишь я», ворвалась Шанель. Дамы неохотно оторвали взгляды от экрана. Вот – вот должно было выясниться, кто в деревне воровал тракторные колеса.
– Хочу вам кое‑что сказать, – объявила Шанель.
– Тебя опять выперли из школы. – Вайолет уже трудно было чем‑нибудь удивить.
– Нет! По – моему, я беременна! – выпалила внучка.
– Ох, итить твою! – подпрыгнула Вайолет. – Вот здорово!
Поразительно, подумала королева, как это в переулке Ад неизменно радуются беременностям, не глядя на то, что мамаша, может быть, слишком юна, а отец, возможно, какой– нибудь конченый лоботряс.
– А я знаю отца? – спросила Вайолет.
– Вы обе знаете. Это ‘ари.
– Ари? – переспросила королева. Среди ее знакомых как будто не было греков с таким именем.
– Гарри! – повторила Шанель, с огромным усилием выговорив начальный звук.
– Что, ее Гарри? – обрадованно уточнила Вайолет.
– Да, – кивнула Шанель. – Я знаю, что это ‘ари, потому что я не была больше ни с кем.
– Подойди и поцелуй бабушку, красавица моя, – сказала Вайолет, тяжело выбираясь из кресла.
Королева тоже встала и ждала, пока Вайолет выпустит Шанель из плотных объятий. Потом расцеловала Шанель и сказала:
– Давно пора нам влить свежую кровь. Шанель, поздравляю тебя, дорогая.
Шанель отправилась сообщить новость отцу и остальным домашним, а Вайолет улыбнулась подруге:
– Мы теперь родня, Лиз. Тоби и Виндзоры, а?
Они дождались, пока в Эммердейле разоблачат похитителя тракторных шин, – им оказался недавно переехавший из города наркоман, который менял шины на крэк, – потом оделись, проверили, с собой ли удостоверения, и отправились в интернат Фрэнка Бруно рассказать принцу Филипу, что он станет прадедушкой.
Принц так и не смог уразуметь, что Гарри и Шанель Тоби ждут ребенка. Он все вспоминал прошлое, как застрелил слоненка на африканском сафари.
Вайолет закричала, стараясь его приободрить:
– Мы теперь родственники, Фил! Ну ведь прелесть?
– Ах, бедняжка мой, – покачала головой королева. – У тебя такой несчастный вид.
– Я скучаю без парадной одежды, – уныло прошелестел принц. – Скучаю по своим орденам и по аксельбантам. Где мои красивые мундиры, Лилибет?
– Тсс, милый, разбудишь мистера Баньяна.
Баньян шумно спал в коляске. Его храп бесил королеву, но это было несравненно лучше, чем если бы Гарольд проснулся и завел одну из своих бесконечных баек о забастовках, которые он устраивал в семидесятые.
По пути домой женщины обсуждали свадьбу Шанель и Гарри. Обязательно нужна свадьба.
Вернувшись от принцессы Кентской, Сандра обнаружила Грайса, с омерзением разглядывающего мусор в желобе под стеклянным полом.
– Смотри, мля, там уже дохлая крыса. Я заезжал в «Рентокил»[80], но они сказали, у них своих водолазов нету.
Сандра посмотрела сквозь стекло на полу– разложившуюся крысу, застрявшую в скопище мусора, и печально подумала, что сколько бы денег они с Артуром ни нажили и каких бы высот ни достигли, у них всегда будут крысы под полом.
– Ладно. – Артур обернулся к Сандре: – Как вы поладили с принцессой Майкл?
– Пустая трата моего времени и твоих денег. Она велела мне купить нитку жемчуга, не показывать сиськи, удлинить юбки и держать ноги вместе, когда я сижу.
Артур вздохнул и снова поглядел сквозь пол. Дохлая крыса махала ему лапками. Он знал, что это течение колышет мертвого зверька, но никак не мог отделаться от мысли, что крыса над ним насмехается.
В последний вечер визита Грэма, зайдя на кухню покормить собак, Камилла застала его у окна, неодобрительно наблюдающим за курами в конце сада. Позже, увидев, что Грэм что‑то пишет, Камилла сделала еще одну, последнюю попытку достучаться до него.
– Что вы делаете? – доброжелательно спросила она.
– Заполняю отчет по безопасности для этого дома, – ответил Грэм, не поднимая головы.
Чарльз оторвался от книги:
– А можем мы ознакомиться с вашими… э… выводами?
– Боюсь, что нет. Нарушение коммерческой тайны будет стоить мне работы.
После трапезы Чарльз и Камилла вместе мыли посуду, и Камилла спросила шепотом:
– Все‑таки полюбить его – ведь получится, пусть не сразу?