– Третий раз за неделю останавливают, чтоб им пусто было. За что меня травят? – возмутилась Вайолет.
Она вынула из кармана удостоверение и сунула Дуэйну в нос.
Королева отчаянно рылась в отделениях сумочки.
– Кажется, я забыла его, – испуганно сказала она.
– Прошу прощения, мадам, но вы должны предъявить удостоверение, – сказал Дуэйн.
Он оглянулся на видеокамеры, подвешенные на высоких металлических мачтах, и подумал, смотрят ли на него сейчас, отпуская глумливые шуточки, сослуживцы. За поиски взялась Вайолет. Она методично обшаривала карманы подруги – пальто, жакет, брюки.
– Ох, Гаррис, куда я задевала это подлое удостоверение? – сетовала королева.
– Я его не трогал, – прорычал Гаррис, – не смотри на меня.
– Я знаю, где оно, завалилось за диван, – протявкала Сьюзен.
Гаррис потянул королеву за край брючины. Раздраженная зубной болью и помехой в пути, она в сердцах шлепнула пса.
– Даю вам двадцать четыре часа, чтобы явиться с удостоверением в участок, – сказал Дуэйн. Вынув электронный блокнот, он вопросил, согласно предписанию: – Имя?
– А то ты не знаешь, – съязвила Вайолет. – И я про тебя все знаю, Дуэйн Локхарт. Помню тебя голожопым сопляком. Твои мамаша с папашей еще живы или в конце концов поубивали друг друга?
– Отец помер, а мама еще хоть куда, – ответил Дуэйн. И добавил, поскольку был правдивым человеком: – Ну, насколько можно быть хоть куда с больным сердцем, циррозом печени и биполярным расстройством. А потом обратился к королеве:
– Так какое имя вы сейчас носите?
Он знал из исторических книг, что под влиянием обстоятельств члены королевской семьи меняли имена и вероисповедание.
– Меня зовут Элизабет Виндзор, – сообщила королева. – Мой регистрационный номер 195311, номер жетона 19531187.
Она задрала брючину и показала жетон.
Дуэйн отпустил их с напутствием:
– Можете продолжить променад, леди.
В отделении его слова вызвали всеобщее веселье.
– Это надо запомнить! «Можете продолжить променад, леди», – выдавил сквозь смех инспектор Лэнсер.
– Я б им просто велел валить отсюдова, – добавил констебль Питер Пенни.
– Это все сраные книжки, что он читает, – заключил Лэнсер. – Парень знает слишком много слов.
С приближением к Боярышниковой улице, где стоял дом женщины с пассатижами, королеве становилось все тревожнее. Гаррис и Сьюзен примолкли и навострили уши, пытаясь установить точное местонахождение Мэджика, доберман – пинчера, на чью территорию они вступили.
В запущенном палисаднике у дома пассатижной женщины гуляла сучка такой вызывающей красоты, что Гаррис, завзятый бабник и ценитель сучьих прелестей, замер как вкопанный. Это была Бритни, от отца она унаследовала длинные лапы и золотистую шерсть, а от матери – изящную морду и темные глаза с длинными ресницами.
Сьюзен подбежала к Бритни и понюхала ее зад. Вернувшись, доложила:
– Она шлюха, Гаррис. Не связывайся с ней.
Но Гаррис уже попал под гипноз.
– Здравствуйте, – взрыкнул он. – Я Гаррис, пес королевы.
Бритни легла, в наилучшем ракурсе показывая свое изящное тело.
– Похоже, что я в будуаре? – с зевком спросила она.
Сьюзен затявкала:
– Гаррис! Да в ней перебывало больше собак, чем в манеже «Крафтса»![20]
Но было поздно. Гаррис прилег рядом с Бритни и приступил к обольщению.
Девица – подросток с намечающимся ожирением проводила дам в гостиную, где, к их удивлению, королеве пришлось присоединиться к другим пациентам, рассевшимся вдоль стен на белых пластиковых садовых стульях. На кофейном столике громоздились стопки древних глянцевых журналов. В углу телевизор показывал свадьбу дочери премьер – министра. Камеры прочесывали затопленный цветами зал Вестминстерского аббатства, выхватывая в сидящей публике знаменитые лица.
– Джимми Севайл[21], – сказала Вайолет. – А я думала, он помер.
– Если нет, так заслуживает того, – зло сказала королева.
Она не рассчитывала сидеть в очереди. В конце концов, можно подумать, у этой пассатижницы есть диплом дантиста. Когда из соседней комнаты доносились вопли, появлялась жирная девчонка и делала телевизор погромче. От глубокого вибрато Вестминстерского органа старые окна гостиной так и дребезжали.
– Смотри, Лиз, премьер – министр шаркает подошвой по ступенькам, – сказала Вайолет. – Да он, никак, в собачьи какашки наступил.
Через час мучительного ожидания к королеве подошла жирная девчонка:
– Мама сейчас вас примет.
Королеву проводили на кухню, окутанную паром. На плите вовсю кипела кастрюля, за процессом наблюдала пышная особа в легинсах с лайкрой и в белой футболке с надписью на груди НЕТ ДОЛИ БЕЗ БОЛИ.