Сандра сказала напыщенному агенту, нанятому для поиска дома с характером, что у здания должен быть «ого – компонент». Артур гадал, сможет ли он в оставшиеся до гостей несколько часов раздобыть щуплого ребенка и уговорить его нырнуть в желоб и выпихнуть сук.
С веранды, примыкающей к гостиной, его позвала из джакузи Сандра. Артур отодвинул стеклянную дверь и скинул махровый халат. Он полез в джакузи, и Сандра прикрыла глаза, чтобы не видеть его срама. Ее новые груди покачивались на поверхности пузырящейся воды, как два громадных розовых мячика для пинг – понга. Артуру до смерти хотелось сграбастать их, но Сандра сказала, что груди нельзя трогать и гладить по крайней мере восемнадцать месяцев. Артуру больше нравились старые, настоящие груди жены. Те были не такие устрашающие и более удобные, думал он.
– Ну и что, как там у тебя с королевой? – спросила Сандра.
Артур вздохнул.
– Я все делал правильно, пальцем до нее не коснулся, звал по – правильному, но, знаешь, Сандрочка, кажется, она не горит желанием отвалить нам титул.
– Работаешь до кровавых мозолей, – сказала Сандра, – и что взамен, Артур? Плевок, мать их, в лицо.
Они немного поговорили о разных Грайсовых предприятиях. Сандра сказала:
– У нас в банке столько денег, что я уже не могу придумать, куда тратить, но знаешь, чего у нас нету?
Артур не знал. Он видел, что у них есть все: электрические шторы, огромные настенные плазменные панели в каждой комнате, повсюду белые ковры, итальянская кофе – машина, французская плита, американский холодильник, четыре тачки в гараже.
– Чего у нас нету? – спросил он, искренне желая узнать ответ.
– Уважения, – ответила Сандра, рассматривая свои красные накладные ногти. – Люди считают нас чернью. Я хочу уважения, Артур. Хочу тусоваться с элитой, хочу депл изящества.
Артур взял ее за руку. Сандра просила у него то единственное, чего он не мог ей дать.
– Так затрахало иметь друзей, которых зовут типа Мик Дикий или Зверюга Зак, даже мать твою кличут Нора Кастет!
Артур оскорбился:
– Ну, это ты через край, Сандра. Мамуся уж сколько лет как не дерется.
Нора, мать Артура, шустрила внизу, готовила закуски для вечеринки. Она жила у Артура в пристройке, переделанном амбаре, где когда‑то хранились мешки с зерном. Артур боготворил мать, а мать – его. Ей казалось, что Артур растратил себя на эту Сандру, «поганую, как матросская жопа».
– Ты можешь пойти на курсы «Найди в себе принцессу», – посоветовал Артур. – Бывший дворецкий королевы ведет такие в Кавендиш – Менор. Мы там ставили леса. Тебя научат языком чесать получше, и как накрывать на стол, и как вылезти из машины, не сверкая жопой.
Сандра ответила угрюмо:
– Я раз пошла на курсы, а кончилось условным сроком.
– Это да, но тот задрот – гуру так и выпрашивал, чтобы его отмудохали. А эти курсы – другая петрушка, пять кусков в неделю, и будешь тусоваться почти с аристократами.
Нора Грайс приотворила сдвижную дверь и крикнула:
– Я настряпала сыру с ананасиками, а чиполаты[25] в печке. Пойду пока к себе, мне надо сменить повязку на ногах.
– Спасибо, мам, – отозвался Артур.
– Нора, если думаешь вечером составить нам компанию, сперва побрейся, ладно? – прокричала Сандра.
Нора потопала прочь на изъязвленных ногах.
– Завтра позвоню тому мужику дворецкому, забью тебе место, – сказал Артур.
– Не парься, Артурчик, – ответила Сандра мрачно. – Из собаки зайца не сделаешь.
– Да сделаешь! – не сдавался Грайс.
Он зазвал наверх Рокки и попытался заставить озадаченного пса сидеть на задних лапах. Рокки падал раз за разом, и Грайс, потеряв терпение, пнул его через всю комнату со словами:
– Ни пользы от тебя, ни радости.
Рокки прорычал:
– Пнешь еще раз – глотку вырву – Развернулся и потрусил вниз.
Тем же вечером, когда Артур и Сандра болтали с гостями, в основном выходцами из сословия профессиональных уголовников, Грайс с наигранной небрежностью сообщил, что днем разговаривал с королевой в ее доме.
– Очень милая леди, – заметил он, – такая царственная. Я б жизнь за нее положил.
Эти слова встретили бурное одобрение уголовников, их жен и подруг, которые все без исключения считали себя отъявленными патриотами.
Позже один из уголовников бочком подобрался к Артуру и зашептал на ухо:
– Тут ходит такая мулька, что королева где‑то у себя дома захавала корону Британской империи. Знающие ребята говорят, ей цены нет, но мы‑то с тобой, Артур, понимаем, сколько это, а?
– Если кто хотя бы подумает наложить лапу на эту корону, может считать себя жмуриком, – ответил Грайс. – Копыта его уже в цементной обувке. Он уже висит на мясном крюке. И падает с высокой крыши. В общем, жалко мне этого парня.