– Пожалуй, гляну, когда дочитаю ту, – решила Пэрис.
– Раз уж я здесь, надо проверить жетон, – пробурчал Дуэйн.
Пока он проверял, Пэрис сказала:
– Я бы хотела сделать так же, как Джулия в «Восемьдесят четвертом», знаете, убежать куда‑нибудь, где за мной никто не будет наблюдать.
– Теперь некуда убежать.
– Да и все равно, – вздохнула Пэрис, – меня бы поймали и отправили в комнату 101.
Тут Дуэйн понял, что Пэрис пытается переиграть сюжет, и не упустил момента.
– Если бы вас послали в комнату 101, я бы помог вам бежать и крысы бы вас не тронули.
Пэрис выглянула в окно посмотреть, куда направлена камера наблюдения, и, убедившись, что объектив нацелен в другую сторону, прошептала:
– Я прочту потом «Скотный двор».
И тронула Дуэйна за руку. Юный констебль воспарил. Это легкое прикосновение воодушевило его: он взял руку Пэрис и сжал в своей. Их пальцы переплелись. Полтинник что‑то крикнул, Дуэйну почудилось нечто похожее на «Тоталитаризм!». Но, конечно, он понимал, что этого не может быть, ребенок вряд ли еще научился говорить «мама» или «гав – гав». Дуэйн и Пэрис немного посидели молча, наблюдая за неуклюжими попытками Полтинника нахлобучить один кирпичик конструктора на другой.
– Завтра принесу каких‑нибудь детских книжек. – Дуэйн окинул комнату взглядом и решил, что в нишах по сторонам от камина отлично встанут книжные стеллажи.
Чарльз выждал, пока Грэм не ушел к себе наверх, и лишь потом распечатал письмо сэра Николаса Сомса и прочел его на пару с Камиллой.
Мой дорогой друг Чарльз,
Сначала о главном: твое письмо надежно заперто в сейфе банка «Коуттс».
Твоя новость об этом малом, Грэме, – просто бомба. Майлз Фернли – Вуд, мужик из «Берка», говорит, что по новому закону бастарды наследуют, мать их, землю!!! Голубые и прочие извращенцы имеют такие же привилегии, которыми пользовались мы с тобой, пока круглоголовые[74] не взяли верх. Кстати, что бы сделал Оливер Кромвель с этой новой кромвелианской бандой, которая берет налоги с казино и стрип – клубов, одному Господу известно.
Вчера вечером я видел Джека Баркера на обеде; он облажался по полной. За нашим столом даже поспорили, пьян он или безумен. Справа от меня сидел Джереми Паксмен, а слева парень по имени Рик Стейн, знаменитый, судя по всему, тем, что отменно готовит рыбу[75]. Паксмен сказал, что его предки были бедняки и чуть ли не ходили по миру. Когда я заметил, что бедность – это естественный механизм отсева зерен от плевел, он обозвал меня мерзостным паяцем и весь остаток обеда говорил только с соседкой напротив, костлявой женщиной с причудливым вкусом в одежде, которая сказала, что работает на Би – би – си! Я услыхал, как она говорила, что у Би – би – си есть серьезные сомнения по поводу правительственной антисобачьей пропаганды.
Я крикнул ей, заглушая Паксмена: «А не хватит ли выполнять грязную работу за правительство и пасовать перед Баркером?»
Она ответила мне за спиной Паксмена, что в верхние эшелоны Би – би – си проникли кошатники. Не стану утверждать, будто это меня удивило, ведь общеизвестно, что кошек предпочитают гомосексуалисты и кисейные интеллектуалы.
Я каждый день контактирую с Сынком Инглишем, который доказывает, что из него выйдет великолепный лидер нашей партии. Его пес Билли постоянно на первых страницах как серьезных газет, так и скандальных листков. В опросах Сынок сейчас идет ноздря в ноздрю. Потребуется ли фотофиниш и расследование распорядителей? Или он завалится на бичерс – бруке?[76]
Признаюсь, меня немного тревожит твой сын Грэм. Я навел об этом молодом человеке кой – какие справки в Ми-5, и получилась довольно нелестная картина. Мне кажется, лучше пока его не афишировать, он может сыграть нам в минус перед выборами.
Между прочим, когда ты вернешься на свое законное место, я предлагаю чем‑нибудь удостоить констебля Локхарта. Он проявил замечательную отвагу, такая храбрость должна быть признана страной, которой он столь доблестно служит.
Остаюсь, дражайший мой Чарльз,
твой преданный друг
Толстушка.
– Мои дети уже давно сами по себе, – сказала Камилла. – И они не наследники трона. Надо позаботиться о твоих, об Уильяме и Гарри.
Они дружно готовили канапе, жестяной формой в четыре руки вырезали из хлеба кружочки, сбрызгивали маслом и подcушивали в духовке до румянца и хруста. Затем славно потрудились, сооружая тартинки из простых ингредиентов: сардин, сыра, мясного паштета – и украшая их ломтиками огородных овощей.
Чарльз принес из сада стопку белых пластмассовых стульев и расставил по гостиной.