Все были так заняты делом, и никто не замечал, что творится над головой.
— Ты сошел с ума, Гарт.
Он попрыгал то на одной, то на другой ноге, потянулся, сцепив пальцы рук. В молодые годы он не стал бы колебаться. Когда-то он жил ради эскапад вроде этой. Кляня собственное малодушие, Гарт потрусил вдоль путей — в сторону лагеря сохранистов.
В эти дни ему приходилось заниматься самоубеждением чаще и чаще. Гарт все еще щеголял черной шапочкой и длинными бачками, какие носили повесы в его время, но отчетливо осознавал, что его время миновало. Его длинная кожаная куртка пестрела разводами и трещинами. Хотя он продолжал носить парные кобуры, однажды вмещавшие самые дорогие и стильные дуэльных пистолеты в Спайре, ныне он просто таскал в них что придется. Дыхание в груди клокотало, и если у него не болела голова, то болели ноги или руки. Боль следовала за ним повсюду; она нарисовала «гусиные лапки» там, где он когда-то оттенял глаза черным — подчеркнуть для дам свои длинные ресницы.
Локомотив сохранистов тронулся и пошел навстречу, так что Гарт предусмотрительно покинул полотно и сел на корточки за какими-то кустами, давая тому пройти. Он был на спорных землях, и никто бы к нему здесь не стал приставать, зато его могли походя застрелить из окна поезда, и никому бы не было дела. Пережидая, он наблюдал за точкой медленно падающей женщины, стараясь удостовериться в первоначальных догадках о ее траектории.
Гарт сумел проделать весь остаток пути до лагеря сохранистов, не привлекая к себе внимания. Внутри лагеря по-прежнему царило столпотворение, бритоголовые мужчины в плотных кожаных тужурках под проклятия руководителя ползали, как муравьи, по второму, заржавленному локомотиву. Первый поезд теперь ушел на мили вверх вдоль мирового изгиба, и, если бы Гарт побеспокоился взглянуть на Спайр по всей его длине, он несомненно точно так же увидел бы множество других движущихся поездов. Но его это не интересовало.
Кусочки мира отпадают постоянно. Это не его проблема.
Он полз между двумя покачивающимися штабелями шпал, пока не оказался рядом с грудой сваленных сохранистами ловчих сетей. С помощью подобранной по дороге палки он зацепил одну из сетей и уволок в тень. При полной гравитации сеть весила бы несколько сотен фунтов; он и сейчас шатался под весом, пока нес ее к ближайшему ряду деревьев.
Падающая фигура снова приближалась, теперь двигаясь ниже и быстрее по своей долгой спирали. Одежды женщины рвал встречный ветер, и ее темные волосы развевались за ней флагом. Когда Гарт увидал, что неприкрытые участки ее кожи ярко-красного цвета, то изумленно остановился, а потом удвоил усилия в попытках достичь ближайшего вертикального троса.
Внутренности Спайра пронизывали, как спицы, тысячи этих тросов; некоторые поднимались под малыми углами, чтобы вновь укрепиться в оболочке мира лишь в нескольких милях поодаль. Некоторые выстреливали прямо вверх, чтобы коснуться противоположной стороны цилиндра. Все были невероятно туго натянуты, и то и дело один из тросов с треском лопался; тогда весь мир лихорадило и он час или два гудел, словно колокол, и от него отпадали новые кусочки.
Помимо того, что тросы скрепляли мир воедино, они служили множеству целей. Некоторые несли на себе лифты. На том, к которому подступал Гарт, висели или свертывались кольцами вокруг его черной изношенной поверхности тросики потоньше — какая-то старая, ржавая, неиспользуемая система шкивов. Главный трос крепился к выступающему из земли изъеденному металлическому конусу. Гарт пристегнул два угла рулона сети к старым шкивам, потом потрусил прочь от путей, разматывая за собой сеть.
Слишком много времени ушло на то, чтобы прицепить третий угол огромной сети к заржавленному флагштоку. Потея и страдая от сердцебиения, он еще раз побежал к флагштоку. В это время она показалась снова.
Она летела как пуля. На самом же деле, это именно земля стремительно неслась под ней и увлекала с собой воздух. Если женщина и была жива раньше, то теперь наверняка уже умерла; он сомневался, чтобы можно было дышать при таком штормовом ветре.
Как только она пронеслась мимо, Гарт принялся за шкивы. Сеть, накренившись, вздымалась в воздух на фут за рывок. Слишком медленно! Он выругался и удвоил усилия, ожидая в любой момент услышать крики из лагеря сохранистов.