Она вернула пистолет в сумку.
— Я... я увидела, что вы в беде, — сказала она, удивляясь спокойствию собственного тона. — Не было времени на предупреждения.
Чейсон скользнул ближе. На его лице было написано восхищение.
— Благодарю вас, мадам, — произнес он, грациозно склоняя голову. — Я обязан вам жизнью.
В фантазиях Венеры у нее всегда для таких моментов находился безупречный и мгновенный отклик. А в реальности она сказала:
— Ой, даже и не знаю.
Он засмеялся.
Затем протянул руку.
— Идем. Нам потребуется объясниться с местной полицией.
Венера вспыхнула и отпрянула. Нельзя, чтобы ее застали здесь — не говоря о скандале, отец станет задавать слишком много вопросов. Только что добытые бумаги могут привлечь его внимание, и тогда она все равно что мертва.
— Не могу, — сказала она и, повернувшись, изо вех сил оттолкнулась от угла.
Она слышала, как он кричит ей «Постой!», но Венера не останавливалась и не смотрела назад, пока не пролетела сквозь три людных рынка и не юркнула сквозь пять узких проулков между готовыми вот-вот столкнуться зданиями. Она осторожно пробралась обратно во дворец и переоделась в караулке, пока подкупленный ей страж нервно ожидал снаружи.
В следующий раз она увидела Чейсона Фаннинга спустя две ночи, на официальном балу. Много позже он рассказал ей, что был настолько изумлен, узнав ее, что удивление вытеснило все мысли о новом договоре с Хейлом, который он праздновал. Конечно, выражение на его лице было уморительным.
У Венеры были свои резоны улыбаться, поскольку она узнала, кто пытался прикончить этого приятного молодого адмирала. Танцуя с Чейсоном Фаннингом, она обдумывала выбор конкретных выражений для противоборства с отцом. Она уже знала, чего попросит у него в обмен на ее молчание насчет его некоролевского происхождения.
Так впервые в своей юной жизни Венера Фаннинг начала примеряться к существованию вдали от интриг и жестокости Двора Хейла.
Глава 4
С крыши Нации Лириса вверх уходил толстый трос. Венера покосилась на него, потом на мушкетоны в руках солдат. Другой мушкетон, еще больше, был закреплен на поворотной оси под небольшим козырьком неподалеку. Должно быть, это то проклятое ружье, которое продолжало стрельбой будить ее по утрам.
Ни одно из древних ружей не выглядело особенно точным. Она, вероятно, могла бы спрыгнуть с крыши и бежать... но куда же бежать? Велик шанс, что ее перехватят какие-нибудь соседи, еще похуже здешних обитателей.
Она решила — в десятый за сегодня раз — набраться терпения и посмотреть, что случится. На Лирисе никто вроде бы не собирался немедленно ее терзать. Лучшей стратегией для нее будет поиграть в их игры, пока не придет момент, когда будет можно сбежать.
— Теперь обратите внимание, — ныл Самсон Одесс. Маленького человечка с рыбьей физиономией ей вчера представили, как нового босса. Сама идея простолюдина, отдающего ей приказы без возможности подкрепить их непосредственной угрозой, поразила Венеру как своей причудливостью, так и смехотворностью. Пока что она выполняла его просьбы, но Одесс, похоже, почувствовал, что она не воспринимает его всерьез. По мере того, как утро медленно перетекало в день, он становился все более нервным.
— Это наша дорога жизни к Малому Спайру, — сказал Одесс, похлопывая по тросу. Венера видела, что он стоит на низенькой платформе, в центре которой угловатая машина сжимала трос в больших зубчатых колесах. — Посредством этой машины мы можем подниматься в город наверху, где каждую неделю устраивается Великая Ярмарка. На Ярмарку являются посетители отовсюду из Вирги. Священная обязанность торговой делегации — обеспечить Лирису наибольшие выгоды в торговле. — Пока он говорил, из люка на крыше вынырнули остальные члены делегации. Четверо тяжеловооруженных мужчин оцепили железный ящик, в котором, по всей вероятности, хранились вишни с вынутыми косточками. По бокам от стражей стояли двое мужчин и две женщины; женщины, как и Венера, в вуалях и одеты в церемониальные платья из прекрасно полированного серебра, инкрустированного алой эмалью.
— Гравитация там, наверху, та же, что и здесь внизу? — спросила Венера. Если она составляла стандартное g, они не смогут пошевелиться.
Одесс решительно потряс головой.
— Вы можете прикинуть угловую скорость отсюда. Мы скинем наше тяжелое облачение и наденем городскую одежду, как только окажемся наверху.
— Почему не сменить их тут, внизу? — озадаченно спросила она.
Одесс вытаращился на нее в изумлении. Он точно так же пялился вчера, когда его только что представили. Мосс привел Венеру в офис Одесса — чулан-переросток, который заставил ее задаться вопросом: исключение ли тут сорочий стиль Диамандиса, или скорее правило? Одесс многие годы, возможно, всю жизнь набивал крохотное пространство безделушками и обломками, которые, скорее всего, имели смысл лишь для него одного. В чем важность этого непарного башмака, водруженного, словно трофей, и удостоенного собственной маленькой ниши в стене? Мог бы кто-нибудь прочесть поблекший текст на сертификатах за его стулом? Кто скалится из полутьмы над головой — какая-то абстрактная композиция или мумифицированные останки неизвестного животного? Повсюду стояли стопки книг, а за свернутым тюфяком пошатывалась трехфутовая горка посуды.