Она сдерживала кашель в присутствии матери, поскольку знала, что это беспокоит королеву. И без того Хуана доставляла ей много волнений.
– Мама, извини, но мне необходимо вернуться к себе, – произнесла она. – Надо сделать кое-какие приготовления к прибытию новобрачных.
Королева согласно кивнула и, когда дочь удалилась, прошептала:
– Все будет хорошо. Ведь это самое лучшее, что можно пожелать моей Изабелле.
Королева Изабелла заключила в объятия дочь Максимилиана.
В глазах Изабеллы стояли слезы. Девушка была очаровательна, и королеве показалось, что Хуан уже очень счастлив со своей невестой.
Фердинанд смотрел на все блестящими от волнения глазами. Как приятно разделить со всеми главную радость!
– Мы приветствуем вас в Бургосе, – сказала королева. – Я просто не в состоянии выразить, с каким нетерпением мы ожидали вашего приезда.
– Я счастлива находиться здесь, Ваше Величество. Улыбка девушки была, возможно, слишком теплой, слишком дружелюбной.
«Мне надо помнить, – подумала королева, – что она долго жила во Фландрии, а у фламандцев слишком слабо развито чувство приличия».
Вперед вышли принцессы Изабелла, Мария и Катарина и официально приветствовали Маргариту.
Они думали о том, как необычно она выглядит в фламандских одеждах, какое у нее приветливое лицо и свободные манеры, однако она им понравилась. Даже Мария чуть воодушевилась, наблюдая за Маргаритой, а Катарина черпала у этой девушки мужество и храбрость. Ведь казалось, Маргариту совершенно не смущало, что она приехала в чужую, незнакомую страну, чтобы выйти замуж за человека, с которым познакомилась всего несколько часов назад.
Все было приготовлено для пиршества, и Хуан с невестой сидели с королем и королевой, разговаривая о рыцарских поединках и празднествах, устроенных, чтобы отметить это событие.
– Какая жалость, что сейчас Великий пост, – говорила королева. – Но как только он закончится, свершится обряд бракосочетания. Мы намечаем свадьбу на третье апреля.
Катарина быстро взглянула на лицо фламандской эрцгерцогини и тут же успокоилась, увидев, что упоминание о дате свадьбы совершенно не смутило Маргариту.
Это было самое удивительное зрелище из всех, происходивших в Испании за последние годы.
В конце концов, это же свадьба наследника трона! Но все выглядело гораздо значительнее, чем просто празднование свадьбы. Еще никогда Испания не имела столько надежд на процветание в будущем. Теперь основания для мира стали более прочными, чем когда-либо. Не надо будет платить налоги на бессмысленные сражения и баталии! Не надо больше отрывать мужчин от повседневного труда, посылая их в армию! А мир, означающий процветание и благополучие, судя по всему, наконец наступил.
Очаровательная молодая невеста станет первой наследницей всей Испании, и народ постепенно начинал привыкать к мысли; что намного счастливее жить в объединенной Испании, чем в стране, разделенной на несколько королевств, постоянно воюющих друг с другом.
Даже экономная и бережливая королева Изабелла решила, что этот брак как раз тот случай, который должен запомниться всем, и была готова потратить огромные деньги, чтобы устроить все должным образом.
По всей стране устраивались состязания, турниры и празднества. Все города были ярко украшены. Через узкие улочки городов и селений протянули разноцветные полотнища.
– Долгих лет жизни наследнику! – восклицал народ. – Благослови Бог принца Астурии и его невесту!
Свадьбу праздновали с величайшим достоинством и церемониями. Обряд совершал архиепископ Толедский; с ним прибыли кастильские гранды и вельможи Арагона. Повсюду царило величие и великолепие.
А когда Маргарита снова давала обет, она мысленно сравнивала своего жениха с тем двенадцатилетним мальчиком, с которым была обручена в деревушке неподалеку от замка Амбуа, и снова порадовалась великому счастью, выпавшему на ее долю.
Хуан страшился того момента, когда они останутся наедине. Он представлял себе испуг молодой девушки, которая, видимо, вовсе не понимает, что от нее требуется, и принялся объяснять ей все как можно деликатнее.
Когда они легли на брачное ложе, первой заговорила Маргарита.
– Хуан, – сказала она, – ты меня боишься.
– Я боюсь, что могу смутить тебя, – отвечал он.
– Нет, я не буду смущаться.
– Ты что, никогда не смущаешься, Маргарита?
– Во всяком случае, не смущаюсь и не боюсь того, чему суждено случиться.
Хуан поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Прости, – прошептал он. – Как ты сама сказала – чему быть, того не миновать.
Вдруг она рассмеялась и, отдернув руку от губ Хуана, заключила его в объятия.
– Я так счастлива, что ты такой, Хуан, – проговорила она. – Уверена, ты никогда не сделаешь ничего, что меня опечалило бы. Когда я думаю, что в эти секунды рядом со мной мог бы лежать Карл… – она вздрогнула.
– Карл? Король Франции?
– У него дряблые толстые губы, и он храпит. Вообще-то он не злой, но он повел бы себя грубо… он никогда не понял бы меня.
– Надеюсь, я тебя пойму, Маргарита.
– Называй меня Марго, – попросила она. – Это мое особое имя… мне хотелось бы, чтобы этим именем меня называли те, кого я люблю.
– Значит, ты любишь меня, Марго?
– По-моему, да, Хуан. По-моему, я полюбила тебя потому, что… потому, что я не боюсь.
И вскоре все трудности были позади и то, что так тревожило обоих, превратилось в удовольствие. Она учила Хуана смеяться на свой фламандский манер, и ее фамильярный разговор очаровывал его, то, что в других устах могло показаться грубым, в ее устах звучало очень мило.
– О, Хуан, – восклицала она, – я думала, что мои кости будут покоиться на дне морском, и огромные рыбины станут объедать мою плоть, а маленькие рыбки резвиться над моим скелетом и играть в пятнашки, юркая в мои глазницы.
– Не говори таких вещей, – просил он, целуя ее глаза.
– И я сочинила про себя: «Здесь покоится Марго, Дважды побывавшая замужем и оставшаяся девственницей». – Тут Маргарита начала звонко смеяться. – Теперь эта эпитафия никогда не будет моей, Хуан! Ибо Марго лежит здесь… рядом с тобой, и она уже больше не девственница… и ей вовсе не неприятно.
И они снова занялись любовью, на сей раз без страха и стыда. Утром Хуан сказал:
– Мы дали нашим родителям то, чего они хотели.
– Испанскую корону, – перебила его Маргарита.
– Наследие Габсбургов, – пропел Хуан.
Потом они снова смеялись и целовали друг друга в порыве неистовой страсти. Маргарита отскочила от него, опустилась на колени перед кроватью и склонила голову, словно перед тронами короля и королевы.
– Мы благодарим Ваши Величества. Вы можете сохранить испанскую корону…
– …и наследие Габсбургов, – добавил Хуан.
– Потому что… – продолжила Маргарита, улыбаясь.
– … вы дали нам друг друга, – закончил за нее Хуан.
Свадебные торжества продолжались. Принц Хуан стал самым популярным человеком во всей Испании. О нем говорили, что с тех пор, как в Испанию прибыла Маргарита, он стал еще больше похож на ангела. Его невеста явно была счастлива. И никого не удивляло, что где бы они ни появлялись, всюду воцарялись радость и веселье.
Королева выразила мужу свое удовольствие от этого брака.
– Вот видишь, как хорошо все сложилось, – сказал Фердинанд. – Этот брак – мое детище. Ты должна признать, что я знал, чего хочу.
– Та поступил очень мудро, – соглашалась с ним королева. – Ты предоставил нашему Хуану возможность разделить наследие Габсбургов… и счастье.
– Хм, кто бы не был счастлив разделить наследие Габсбургов? – настойчиво твердил король.
Лицо Изабеллы приобрело взволнованное выражение.
– Мне не нравятся слухи о Хуане, дошедшие до меня. Она находится так далеко от дома и…