На следующий день они с Алексеем приехали в гости к ее семье. Вимала настояла. Ей было очень тошно на душе после последней встречи с дочерью и ее молодым человеком на яджне. Теперь же, когда раскрылась вся правда о младшем Бхате…
— Мы ещё не разговаривали с ними, — внезапно подал голос отец.
Амар, сидя на кухне за столом, отрешенно смотрел куда-то в стену.
— Мы вообще не говорили ни с Камалом, ни с Рашми после тех выходных, — покачала головой Вимала, поджав губы. — Мы решили…
— Принять твою сторону, — закончил за супругу Амар.
Он немного помялся, а затем открыто взглянул на дочь.
— Прости нас, Кала. Вернее, меня, — теперь отец посмотрел и на Алексея. — Вы оба простите.
Младшая Чопра слабо улыбнулась. Накрыла своей ладонью руку Воробьева и чуть сжала в уже привычном жесте.
— Пап..
— Нет, подожди.
— Дай отцу высказаться, солнышко, — поддержала мать.
— Я был неправ. Я никогда не должен был сводить тебя с кем-либо против твоей воли. И я говорю это не потому, что Джэйдев оказался… Тем, кем оказался. Мы все были ослеплены Бхатами, их почти что величием. Брахманы чертовы. Мы хотели для тебя лучшего, в итоге игнорируя тот факт, что твое «лучшее» может заключаться совсем в другом. Мне все равно, веришь ты в Бога или нет. Все равно, нравится ли тебе индийская культура. Ты моя дочь. И всегда ею будешь.
Кала слушала своего отца, и на глазах в нее стояли слезы. Она никогда не была шибко сентиментальной особой, но нервы капитально сдавали последние недели. А ещё… Ещё ей было так важно знать, что она не потеряла своих родителей. Не потеряла своего папу. Что Амар не смотрит на нее, как на проект, а видит в ней человека. Личность.
— А вы, Алексей, — теперь старший Чопра обратился к Воробьеву. — Мне жаль, что мы познакомились.. при таких обстоятельствах. Если вы делаете мою дочь счастливой, то вы всегда желанный гость в моем доме.
На кухне у семьи Чопра было приятно и тихо. Алексей даже проникся той атмосферой, которую уловил здесь. Когда Кала сказала ему, что они едут к ее родителям, Алексей почувствовал себя не в своей тарелке. Было неприятно снова столкнуться с этими людьми, которые показались ему недостаточно хорошо настроенными и даже грубыми в первый раз. Он хотел было отказаться от встречи, но в итоге не сделал этого. Возможно хотел расставить все по своим местам.
И вот теперь Амар Чопра просил у него прощения. Поразительно, как все меняется.
— Не стоит… Я понимаю вас. Но поверьте — я люблю вашу дочь и не желаю ей зла. И… Принимаю ваши извинения.
Алексей не знал, что ему сделать — просто склонил голову в знак почтения перед возрастом мужчины.
— Сейчас все мы находимся в странной ситуации. Но я надеюсь… Все разрешится.
Ещё чего. Ведь на свободе ещё один убийца. Но кто… Алексей часто думал об этом. Все кандидаты мерли, как мухи.
Говорить Воробьев мог все, что угодно. Другое дело — верил ли он в это. Сейчас он не мог сказать с уверенностью, что да. Пока второго убийцу не поймали, было трудно и вовсе строить какие-то планы. А когда поймают… Не факт, что Алексей доживет до этого. И не факт, что им удастся сохранить свои мозги в порядке. У него крыша знатно накренилась. И ему стоило многих сил удержать ее.
Кале было приятно оказаться в кругу семьи сейчас. Семьи, частью которой она отныне считала и Лешу. Было приятно обманывать себя, делать вид, что она не убила вчера своими же руками человека. Своего лучшего друга. Шокированный разум напрочь отказывался воспринимать произошедшее как правду. Чопра сидела за столом, улыбаясь почти механически, но не притрагиваясь ни к еде, ни к напиткам. Она сама себе напоминала робота. Марионетку в чужих руках — словно Джей до сих пор управлял ею, дёргая за ниточки. Откуда-то из ада.
«Когда моя карма восстановится.. и мы.. возродимся…»
В индуизме считалось, что человек, попавший в Нараку, способен искупить свои грехи. Способен очистить свою карму и вновь вернуться к жизни. Что, если судьба Калы, и правда, навеки связана с судьбой Джэйдева? Дхарма. Главное предназначение.
Девушке понадобилось проморгаться, чтобы спуститься с небес на землю. Или, скорее, вернуться откуда-то из-под земли. Вот — она снова сидит на кухне, сжимает пальцы Алексея, а напротив сидят мама и папа.
Васильев все замял. В конце концов, у него были два свидетеля, в лице Воробьева и Вашакидзе, которые могли доказать, что Бхат во всем сознался, затем напал на них, а Кала действовала в состоянии аффекта. У следователя и так была улика — письменность брахми. На запястьях Маши и Федора были обнаружены цифры «четыре» и «пять». Джэйдева поймали с поличным — прямо в мантии Духоликого. Васильев ненавидел это дело. Ему, черт возьми, оставалось полгода до долгожданной пенсии. Пусть ему и было всего сорок пять лет, он конкретно так заебался за свою жизнь пахать в убойном отделе — как выразился бы Филипп Бедросович.
— Солнышко? — позвала Вимала.
Кала резко вскинула голову, до этого рассматривая свои ладони так, словно на них до сих пор была кровь ее лучшего друга.
— Да, мам?
— Ты.. в порядке?
От женщины не укрылось состоянии дочери. Она сочувственно смотрела на свою малышку, даже и не зная, что именно Кала была той, к кому был обращен последний вздох Бхата.
— Да, конечно, — и вновь ослепительная натянутая улыбка.
Посидев ещё немного, Чопра и Воробьев засобирались домой. Девушка храбрилась. И будет храбриться и дальше — ей отчего-то казалось, особенно после вчерашнего, что в их паре сейчас должна быть сильнее именно она. Она не может показать Алексею своей слабости. Не имеет на то никакого права.
Вернувшись в его квартиру, они выгуляли Моцарта. Накормили и даже искупали — на улице была просто поразительная грязь. Все тот же март. Один из тех месяцев, что так ненавидит Кала. Серый, все ещё холодный, слякотный. Мерзкий. А, может.. ну его — и в Индию?
Чопра криво усмехнулась своим мыслям. Вспомнила голос Джея, звучащий в динамиках ее телефона не так уж давно. Его смех.
«Мне не хватало ваших духовных речей, господин брахман. Может, вы меня так и на родину заманите?»
«С давних пор об этом мечтаю. И когда-нибудь добьюсь своего. Ты же меня знаешь»
В какой-то момент девушка поймала себя на том, что стоит у раковины, держа руки под горячей водой, и остервенело трет их, царапает ладони почти в мясо, силясь смыть с них воображаемую кровь.
В себя пришла Кала лишь потому, что Алексей положил руку ей на плечо. Она перевела на него неживой, растерянный взгляд. Глупо похлопала ресницами — точно механическая кукла.
— Тише, — Воробьев слегка погладил девушку по спине. — Тише, пожалуйста. Все хорошо.
Очевидно, что у девушки приступ или что-то такое. Не каждый день убиваешь людей, а лучших друзей — подавно.
— Если ты хочешь, можешь мне все рассказать.
— Могу? — переспросила Чопра, не осознавая даже смысла сказанного слова.
Ощущение реальности возвращалось к ней очень, очень медленно. Растекалось в глазах, заставляя моргать снова и снова. И даже осязание стало каким-то странным — Кала словно и тела своего не чувствовала. Не могла откликнуться на касание Алексея, не могла почувствовать, как щиплет кожу на истерзанных ладонях.
— Да, — слабо кивает она. — Я расскажу.
Кала идет в гостиную. Словно плывёт, даже не ощущая, как касается стопами пола. И лишь тогда, когда девушка рухнула на диван, боль разлилась по ее телу, как раскаленная магма. Кости зашипели, подобно влажному дереву в костре. Сердце забилось сильно-сильно, а затем, в одну секунду, словно и вовсе перестало качать кровь. Кончики пальцев онемели.
Из жара в холод. И обратно.
— Когда мы были маленькими, — Чопра еле шевелила губами, пока пустой взгляд упирался в экран выключенного телевизора, в котором она видела свое призрачное отражение. — Джей говорил, что мы — зеркальное отражение друг друга. Энергия Шивы и Шакти, которой суждено вечность переливаться, как из сосуда в сосуд, дополнять, уравновешивать.. Что, если я ничем не лучше него?
Кала перевела взгляд на Алексея.
— Я ведь убила его. Убила его же оружием, его ритуальным клинком. Он стал такой же жертвой во имя Кали, как и другие. Я просто… Когда он рванул вперед, у меня сработал молниеносный рефлекс — защитить тебя. Но он… Он не собирался тебя убивать. Не мог причинить мне такую боль. А я… Я ему смогла.