— Может быть, ты ему понравилась, — сказала улыбаясь г-жа Иоланд.
— Бабушка! Не смейтесь надо мною! Я знаю, что я нехороша. Ведь вы сами называли меня часто лягушонком.
— А это не мешает же мне тебя любить, следовательно, можно быть лягушонком и внушать привязанность.
— Кузен меня слишком мало знает и потому не мог полюбить. Скажите мне правду, бабушка, ведь он не может меня любить!
— Ты лучше меня можешь решить этот вопрос, вы гуляли вместе целое утро без меня. Он, вероятно, наговорил тебе много любезностей, а ты, может быть, призналась, что не прочь выйти замуж, чтобы иметь значение в обществе и выезжать в свет.
— Нет, бабушка, он солгал, я этого не говорила.
— Может быть, подумала. А он такой лукавый, что отгадал твои мысли.
Маргарита никогда не лгала, и потому замолчала. Г-жа Иоланд догадалась о причине ее молчания и сказала ей:
— Послушай, милое дитя, ты ухаживала за мной и заботилась о моей старости, а я должна стараться доставить тебе счастье и блестящее положение в твоей молодости. Ты будешь богата, и кузен твой это знает. Я не стану говорить о нем ни хорошего, ни дурного. Ты умна и рассудительна и сама произнесешь о нем свой приговор. Он советовал тебе поразмыслить. Поди отдохни и, если завтра утром ты пожелаешь удержать его, то распорядись об этом сама.
Маргарита была так взволнована происшествиями этого дня, что не могла заснуть, а предалась различным предположениям и размышлениям. Она не чувствовала никакой привязанности к своему кузену, но почем знать, может быть он и полюбил ее, несмотря на ее некрасивую наружность. А если он сумел оценить ее ум и любезность, то это доказывало и его ум, а сначала он показался ей глупым и неприятным. Положим, что у него было много недостатков, он легкомыслен, расточителен и любит хорошо поесть, но у него было доброе сердце, потому что он сразу уступил ее просьбе, когда узнал, что она любила животных, и ко всему этому, он не был упрям. “Я так дурна собой, — думала Маргарита, — что могу понравиться разве такому же дурнушке, как и я сама, и тогда все скажут: она и не могла рассчитывать на красивого. Ведь очень простительно желать красивого мужа, чтобы, гуляя с ним под руку, иметь удовольствие слышать: Марго на лицо точно лягушка, а все-таки она умела понравиться этому красавцу, напудренному, расфранченному, он полковник и мог бы выбирать между всеми красавицами! Я не могу расстаться с бабушкой, что ж! Если он меня любит, то согласится оставить меня с ней, а сам будет приезжать к нам почаще. Бабушка не стесняет мою свободу и я должна решиться прежде наступления утра, потому что, если я не остановлю его отъезда, тогда он будет недоволен и более не возвратится. Не написать ли ему письмо? Можно его пораньше передать. Недостает смелости! Не понимаю, отчего он так испугался моего лебедя и отчего лебедь так злобно бросился на него? Во многих случаях кузен выказывает свои странности! Например, отчего он так рассмеялся, когда я сказала лягушке…”
Утомленная Маргарита заснула на стуле. Желая победить сон, она привстала и вдруг очутилась у самых рвов, близ мраморных бассейнов, освещенных луною. Как удивилась она, когда увидела кругом и даже в самой воде тростник, которого она там прежде не замечала. Она так устала, что хотела отдохнуть на дерновой скамье, как вдруг королева Квакуша быстро скакнула к ней и стала ей говорить:
— Ты добрая девочка, Марго, ты спасла мне жизнь, и я вышла из своего дворца, чтоб дать тебе дружеский совет. Я знала, что найду тебя здесь, эти места мне известны, как мои пять пальцев. Выходи замуж за твоего кузена, моя милая, тебя ожидает с ним счастье и слава!
— Так вы не сердитесь на него за то, что он собирался лишить вас жизни?
— Он принял меня за простую лягушку, и с этой минуты я решила из предосторожности носить корону и мои драгоценные украшения. Сегодня же вечером я хочу одеться прилично моему званию.
— А где же ваша корона и драгоценности? — спросила удивленная Маргарита. — Где они?
— Они у тебя, Марго, и я пришла за ними к тебе.
— Как так?
— Узнай мою жизнь, которую я собиралась тебе рассказать в тот день, когда твой ужасный лебедь, которого ты называешь Геб, прервал мой рассказ. Узнай, что это принц Роланд! Послушай, как он рвется из своего заключения, он готов растерзать меня, но я прежде всего уверилась, что он под крепким запором, к тому же я знаю магические слова, чтоб держать его в повиновении. Теперь слушай меня и старайся извлечь для себя пользу из моего рассказа.
— Я — твоя прародительница, не по прямой линии, а прабабка прабабки твоей тетки Пюиперсе, матери твоего кузена полковника. Оттого я и принимаю участие и в нем, и в тебе. В настоящее время я волшебница, но была некогда простою смертною, как и ты, и родилась в этом замке. Меня звали Ранаидой, я была хороша как день, одним словом, так красива, будучи женщиной, как теперь хороша лягушкой. Отец мой занимался магией, преподавал мне тайные науки, и так как я была чрезвычайно умна, то и сделалась такой ученой, что мне стали доступны самые сокровенные тайны, и между прочими — тайны превращения. Я легко переменила свой вид и посредством известных снадобий и чародейства снова принимала свой прежний образ. Это давало мне возможность узнавать все, что делалось и говорилось на земле и в водах, тщательно скрывая свое могущество, потому что в то время невежества и суеверия я была бы предана сожжению как колдунья.
Мне было двадцать лет, когда принц Роланд женился на мне. Он был молод, богат, любезен и красив. Я любила его до безумия, у нас было много детей, и мы были чрезвычайно счастливы в этом замке, который в то время отличался пышностью и гостеприимством. Вдруг мне показалось, что муж мой ухаживал за одной из моих приближенных, которую звали Мелазией. Я подкараулила ее вечером около рвов вместе с человеком, закутанным в плащ. Я полагала, что это был мой муж, и превратилась в лягушку, чтобы иметь возможность рассмотреть его вблизи или узнать его по голосу. Я притаилась между двумя камышами на мостиках через рвы, и он прошел близехонько от меня. Тут я поняла свою ошибку: незнакомец был пажем моего мужа и сам был неравнодушен к Мелазии. Я так обрадовалась этому открытию, что поспешила возвратиться в свою комнату, а так как время было позднее, я бросилась в постель и сладко заснула, не подумавши, увы! принять напиток, который должен был возвратить мне мой настоящий вид.
Мелазия в обычный час вошла в мою комнату, чтобы разбудить меня, но так испугалась, увидав лягушку в мой рост, растянувшуюся на постели, что остановилась безмолвно в совершенном оцепенении, почему я и продолжала покойно спать. Как только она пришла в себя, то затворила тихонько дверь моей комнаты и побежала будить принца Роланда, чтобы спросить его обо мне и передать ему, что она видела на моей постели. Воображая, что девушка обезумела, принц прибежал в мою комнату, но когда он увидел меня в этом виде, никак не подозревая, что этой лягушкой была его жена, он взглянул на меня с отвращением, обнажил шпагу и одним ударом отрубил переднюю мою лапу. Мои чары спасли меня от смерти. Пока я скрывалась в образе, принятом мною посредством чар, разрушение не могло коснуться меня в продолжение двухсот лет. Я была ранена, но не смертельно, и потому стремглав бросилась на окно, а с окна в ров, в котором отнятая лапа в то же мгновение заменилась другою, такою же здоровою, как и та, которую ты теперь видишь. Оттуда я стала прислушиваться к суматохе, происходившей в замке. Делались распоряжения, чтобы отыскать владетельницу замка. Муж мой был неутешен, а я ждала наступления ночи, чтобы осторожно пробраться в покои. Я карабкалась, прыгала со ступени на ступень до своей комнаты и поспешила выпить напиток, который должен был возвратить мне прежнюю красоту. Увы! Напрасно я присоединяла к напитку самые таинственные заклинания и натиралась волшебными мазями, несчастная рука не вырастала. Она оставалась лягушачьей лапой, и когда муж мой, убитый горем, приблизился к моей комнате с намерением прекратить там свое горькое существование, я едва-едва успела завернуться до половины в мой бархатный плащ, чтобы скрыть эту несчастную лапу.
Мой муж чуть не умер от радости, когда увидел меня. Он обнимал меня, проливая слезы, и осыпал вопросами. Ему казалось, что какой-нибудь злой дух похитил меня у него и желал знать, каким чудом я ему возвращена. Я придумывала разные приключения и в это время старалась освободиться из его объятий, чтобы скрыть от него мою лапу, но к несчастью, сознавала, что скоро откроется горькая истина. Тогда я прибегла к крайним мерам, к мерам ужасным, — я решилась уничтожить того, кого любила более жизни.