– Надеюсь.
Но сам Энтони был не в состоянии расслабиться. Дани, расслабленная и умиротворенная, чувствовала напряженную неудовлетворенность его тела. О Господи, почему Энтони не разрешил ей помочь ему? Почему он ничего не взял от нее? Почему он всегда умудряется быть таким чертовски сильным?
Дани пододвинулась еще ближе к нему, вдыхая пьянящий запах его тела. Было совершенно невозможно бороться с ним. Энтони всегда делал то, что хотел. Возможно, когда-нибудь она и сможет убедить Энтони в своей правоте. Но сейчас Дани ощущала только горечь собственного бессилия: он отказался принять ее помощь. И ощущение этого бессилия убивало ее больнее, чем та физическая неутоленность, которую Дани испытывала раньше.
– Спокойной ночи, Энтони.
* * *
Дани протянула руку, решительно выключила кран и прислонилась к стене.
Все эти воспоминания ни к чему не вели. Они только укрепляли ее в твердом убеждении, что некоторых тем в разговорах с Энтони надо касаться очень осторожно. Господи, неужели это она сама, забыв обо всем, умоляла его прошлой ночью обладать ею! Уже одно это само по себе доказывает, как опасны могут быть близкие отношения с Энтони. Он подавлял ее практически всю жизнь, и даже сейчас она была не в состоянии сохранить свою независимость.
Дани перешагнула порог душевой кабины, сдернула махровое купальное полотенце с сушилки и начала торопливо вытираться. Нет, она перестанет фанатично преклоняться перед ним, и ему придется с этим смириться. Энтони имеет право руководить ею только в профессиональном отношении, но своей личной жизнью она распорядится сама. Сколько раз в течение нескольких лет многие люди сравнивали их с Галатеей и Пигмалионом. Раньше она только смеялась над этим. Сейчас ей было не до смеха, когда она вспомнила, как уступала каждому его желанию, ловила каждый его взгляд.
Джек! Она ведь обещала погулять с ним за несколько минут до того, как Энтони грубо ворвался в их разговор. Дани завернулась в полотенце и бросилась в спальню, чтобы собрать одежду, которую Энтони так стремительно снял с нее прошлой ночью.
Она выполнит его приказ и сегодня же днем вернется в Брайарклифф. У Дани был строгий режим тренировок, и сейчас, когда Олимпиада так близко, нельзя было терять ни одного дня. Но она ни за что не будет ходить на задних лапках перед Энтони, забыв о его вчерашней грубости.
Ей надо извиниться перед Джеком за обоих. Она уговорит Пита заехать к Джеку и все объяснит ему, прежде чем уедет из города. Ее не интересует, понравится это Энтони или нет. С этого дня она перестанет плясать под его дудку, хватит! Она уже взрослый человек и сама знает, что ей делать.
* * *
– Последнее вращение ты сделала нечисто, – прокомментировал Бо, когда она подкатила к нему. – Тройной выглядел хорошо, но, как я сказал…
– Вращение нечеткое, – закончила за него Дани и села рядом с Бо на скамью. Она вздрогнула, когда холод металла обжег ее тело через тонкие трусики. «Нельзя надевать такую короткую юбку, когда тренируешься на озере», – отрешенно подумала Дани и нагнулась, чтобы расшнуровать коньки. Костюм идеально подходил для выступления, но был не самой практичной одеждой при таком холоде – слишком много снега выпало ночью. Она улыбнулась и посмотрела на тренера. – Честное слово, Бо, это не отговорка. Скорость была бы достаточной, если бы лед был не таким рыхлым.
– Я не спорю. – Бо поднял ее вязаный жакет со скамейки и накинул ей на плечи. – Я только понять не могу, что мы здесь делаем – на этом далеко не лучшем льду, рискуя простудиться, когда могли бы работать на отличном закрытом катке. – Его губы искривились в усмешке. – Если я правильно помню, Энтони выложил за этот каток бешеные деньги, лед там идеальный, не то что здесь. От твоих тренировок было бы гораздо больше пользы, если бы ты была там. К тому же времени у нас совсем немного.
Дани молчала, избегая взгляда проницательных карих глаз Бо. Она быстро стянула левый конек и начала расшнуровывать правый.
– Знаешь, Бо, сегодня мне самой захотелось поработать на открытом льду. Очень приятно почувствовать свежий ветер на лице и солнечный свет. А на закрытых катках я уже отвыкла от всего этого за последние несколько месяцев. – Дани сняла наконец и второй конек. – Думаю, совсем неплохо, что лед был рыхлый, это даже дает стимул, чтобы бороться и преодолевать трудности.
– Со льдом бороться намного легче, чем с Энтони, правда, Дани? – Голос Бо был мягким, но глаза кололи как шпаги. – Он тебя обидел вчера днем? Ты поэтому сбежала в Нью-Йорк?
– Я не сбежала, – поспешно ответила Дани. – Я не ребенок, который боится трудностей, хотя ты именно так и думаешь. Я только хотела увидеть «огни большого города» и уступила соблазну. Разве у тебя, Бо, такого никогда не бывает?
– Поддаться искушению? – Он усмехнулся. – Частенько, дорогая. Дьяволу стоит только Шепнуть мне пару слов на ухо, и я уже следую за ним куда угодно. – Улыбка его погасла. – Вот почему я эксперт мирового класса по человеческим слабостям и знаю, когда такие дилетанты, вроде тебя, разыгрывают передо мной спектакль. Ты слишком дисциплинированна, чтобы позволить себе расслабиться. Если только не сильно расстроена, а? – Бо поднял ее коньки и осторожно завернул их в плотную мягкую ткань, перед тем как положить в ее спортивную сумку. – А когда Энтони исчез из дому следом за тобой, я сделал вывод, что он погнался за нашей маленькой Нелл, которая глубоко им обижена. – Бо нахмурился. – А если добавить, что ты ведешь себя как кошка на раскаленной крыше и сражаешься со льдом, как будто он твой злейший враг, то все становится ясно. Ты только подливаешь масла в огонь. Думаю, нам лучше поговорить об этом начистоту, правда?
– Нет, я в этом не уверена, – решительно ответила Дани, надевая короткие замшевые ботинки и поднимаясь со скамейки. – Ты мой тренер, а не психолог. Энтони считает, что психотерапия мне не нужна.
– А с чего ты взяла, что он прав? – Бо неторопливо встал, взял сумку и, поддерживая Дани под локоть, повел ее к дому. В быстро сгущающихся сумерках особняк сверкал огнями, как рождественская елка.
– Я бы мог немного поработать психотерапевтом и порассуждать о пользе высвобождения нереализованного сексуального напряжения. – Бо на секунду умолк и внимательно посмотрел на Дани. – Полагаю, что и Энтони уже давно нанял бы для тебя психолога, если бы не знал, что ты ненавидишь ходить с помощью костылей.
Он-то точно всегда рассчитывал во всем только на себя самого.
– Почему, Бо? – Дани попыталась замаскировать внезапную напряженность в своем голосе беспечным смехом, но ей это не удалось. – Почему он всегда хочет играть две роли – всемогущего Зевса и отечески заботливого Санта-Клауса? Было бы гораздо лучше для некоторых простых смертных, если бы он спустился с Олимпа на грешную землю.
– А ты не думаешь, что и для него это было бы лучше? – тихо спросил Бо. – А если он и сам бы рад спуститься на землю, но не знает дороги. Олимп теперь – чертовски пустынное местечко. Все древние боги и богини изгнаны с него.
– Бо, твое объяснение никуда не годится, – возразила Дани. – Ты же сам говоришь, что никто и ничто не может помешать Энтони делать то, что он хочет.
Бо пожал плечами.
– Кто знает, детка?! Понять Энтони непросто. Я знаю его с восемнадцати лет, а все еще не снял даже самый верхний слой.
– О Господи! – Дани уставилась на него в изумлении. – Я никогда не думала, что вы такие давние друзья. Конечно, я знала, что вы вместе выступали в «Шоу на льду» до того времени, как Энтони стал владельцем «Дайнет». – Она ахнула и хлопнула себя по лбу. – Все правильно, я забыла, что вы вместе выступали и на Олимпиаде. Ты тогда выиграл «бронзу».
– А Энтони – «золото». – Бо сокрушенно покачал головой. – Ничего другого от него и не ожидали. Энтони был безусловным фаворитом еще до того, как выехал на лед для обязательной программы. Тогда я здорово обижался на него и на тех, кто восхвалял его до небес. Я сам мечтал о «золоте». – Бо усмехнулся, вспомнив о чем-то своем. – Сейчас-то знаю: мне очень повезло, что я не выиграл «золото». Я не принадлежу к тому типу людей, которые могут управлять собой на любой ступени успеха. Возможно, я закончил бы свои дни в канаве в обнимку с бутылкой дрянного виски.