Барабанный бой и бряцанье прекратились. Ругила выступил вперед и обратился к делегатам только что вызубренными фразами на латыни.
— Великий Мундзук, Повелитель всех земель к северу от Рима, приветствует… э-э… отважных женщин Британии. Особое приветствие он шлет прекрасной принцессе Урсуле!
Пинноса тронула поводья Артемиды и тоже отделилась от своей группы, чтобы ответить.
— Приветствие Мундзуку и его доблестным воинам! Вы оказали нам великую честь сегодня! Принцесса Урсула со смирением и почтением приветствует повелителя Мундзука! — С этими словами она поклонилась, насколько позволяли ее парадные доспехи. — Пусть же начнется свадьба!
Пинноса развернула Артемиду и вернулась к остальным. Занимая свое место рядом с Урсулой, она сказала так тихо, чтобы ее могли услышать только те, кто был совсем рядом: «Пора!» Они с Урсулой посмотрели друг на друга. Им так многое хотелось сказать друг другу, но Пинноса лишь добавила: «Удачи!»
Остальные девушки, одна за другой, сделали то же самое. Последней оказалась Бриттола. Когда Урсула на нее посмотрела, та была слишком расстроена, чтобы что-то сказать.
Урсула заставила себя улыбнуться и произнесла:
— Удачи, Бриттола! Удачи всем вам. — Потом она развернула Быструю и направила ее к палатке.
Лошадь Урсулы успела сделать всего пару шагов, как Бриттола обрела свой дар речи и крикнула:
— Это…
К ней присоединились остальные: «Может быть нелегко!»
— Да пребудет с тобой Господь, — добавила Бриттола.
Урсула оглянулась через плечо и кивнула. Потом она снова повернулась вперед и медленно, шаг за шагом, двинулась к цели. Подъехав, она спешилась и привязала поводья Быстрой к бечеве палатки, спрятанной под ковром из лепестков. Делая все это, она оглянулась на своих друзей и на Первый Легион. Они все были так красивы и спокойны, освещенные полуденным светом! Но она сама вдруг ощутила волну острого парализующего страха, даже паники. Ей вдруг захотелось побежать к ним и увести их всех как можно дальше от этого ужасного места. На мгновение она представила себе, как охотится с ними, ловит рыбу, поет песни и пьет вино. Но страх снова вернулся, связав узлом все ее внутренности. Ей было так плохо, что даже перехватило дыхание, — она с трудом втягивала воздух и изо всех сил старалась сдержать рвоту.
— Госпожа! — настойчиво зашептала Олеандра из палатки. — Заходите внутрь. Скорее!
Урсула задышала глубоко, чтобы успокоить взбунтовавшийся желудок. Но по-прежнему не могла сделать и шага.
Олеандра бросилась вперед и схватила ее за руку. Нервно улыбнувшись делегации Мундзука, которая была совсем недалеко, она втянула Урсулу внутрь, тихо шепча ей: «Ну же, госпожа. Сейчас вы должны быть смелой».
Оказавшись в палатке, Урсула нервно затараторила:
— Он уже почти здесь! Я не готова! Мои волосы! Мы должны подготовить волосы, Олеандра! Скорее! Где заколка? Ох, Олеандра, где же она?
— Вот она, Госпожа. Теперь постойте спокойно, пока я пристрою ее на место.
Старая служанка, осторожно сняв с нее шлем, стала расчесывать волосы и укладывать в прическу, больше всего подходящую под заколку.
— Постарайся все сделать правильно, хорошо? Ты знаешь — как мы с тобой тренировались.
— Да, Госпожа.
Ухнул большой барабан и зазвучали трубы, ставя Урсулу в известность о том, что Мундзук спешился.
— О Боже! Он сейчас войдет! Вы правильно связали веревки палатки?
— Да, Госпожа! Пожалуйста, стойте спокойно!
— Я не могу это сделать! Не могу!
— Сможете! — Олеандра легонько дернула Урсулу за волосы, как делала это, когда принцесса была маленькой и капризничала. — Вы сможете, и вы это сделаете! Все надеются на вас.
Урсула глубоко вздохнула, сжала зубы и закрыла глаза. Олеандра вернулась к своему обычному, ласковому тону.
— Вот так-то лучше, Госпожа. — Она продолжила свою работу, и какое-то время они молчали. — Вот так. Теперь все в порядке.
Урсула протянула руку, чтобы убедиться, что оружие находится на месте и хорошо закреплено, и кивнула.
— Тогда мне лучше будет уйти, Госпожа. Чем быстрее я уйду, тем быстрее все будет закончено.
Олеандра стоически направилась к выходу из палатки, но, дойдя до него, обернулась назад. Урсула стояла неподвижно, как статуя, с выражением отчаяния и страха на лице. В ее глазах плескался ужас. Олеандра заплакала.