Взгляд Джанет прошелся по мглистому бескрайнему пространству вокруг, после чего она снова посмотрела на бесстрастное лицо Тома, и по ее губам скользнула натянутая улыбка.
– Я и правда не очень хорошо спланировала свой побег. И уж точно не надо было пропускать те рюмашки для подъема настроения. – Смирившись, она устало махнула рукой. – Ладно, отвези меня домой. Я покажу, как туда добраться.
Не прошло и минуты, как Джанет взобралась на железного коня и обняла сзади Тома. Когда мотоцикл пересек гравийную стоянку и, набирая скорость, выехал на пустынную автостраду, она нежданно для себя вновь уткнулась лицом в широкую спину перед собой, отчаянно пытаясь перебороть гнетущее чувство пустоты, что росло в ней вот уже столько лет. В тот день Джанет поистине ошеломляла уверенность, что она неизбежно утонет в мире, где каждое желание Джона Рэйвенскрофта – непреложный закон.
«Как же мне туда вернуться и не сойти с ума?»
Джанет молча уставилась в проплывающую мимо темную пустошь, а холодный ночной воздух сушил слезы, которых она даже не замечала на своих щеках. Невероятно, но после всего, что произошло между ними минувшим вечером, где-то по краешкам сознания в ней теплом трепетали мысли о мужчине, которого она сейчас так крепко обнимала.
«Так! Я, видно, уже сошла с ума! По какой-то глупой причине он сам привез меня сюда. А ведь мне могло хорошенько достаться, или того хуже».
Странно, но без своей обычной гневливости Джанет чувствовала себя легче, словно ярость была для нее просто обузой.
«Кто же и что же ты, человек-загадка?»
Рассвет окрашивал серые облака в розоватый цвет, когда Том остановил свой «лайтнинг» перед воротами в поместье Рэйвенскрофтов, и Джанет слезла с громоздкого черного мотоцикла. И она, и Том были так погружены в свои мысли, что оба на протяжении долгой поездки не произнесли ни слова. Немного постояв рядом с мотоциклом, Джанет медленно стащила с себя кожаный плащ, который все это время был на ней. Рука Тома легла ей на запястье.
– Оставь его себе, утро еще холодное.
В ней моментально поднял голову гнев.
– Вот еще. Нужен он мне. Давай забирай!
Томас неохотно принял плащ, сложил его на коленях, а затем сунул руку под рубашку, где, осторожно расстегнув цепочку, снял с шеи серебряный кулон и вложил его, еще хранящего тепло, в ладонь Джанет.
– Тогда, пожалуйста, прими это в знак извинения за все, что ты пережила этой ночью.
Не дожидаясь ответа, Том завел мотор и поехал по длинной, обсаженной деревьями аллее, ни разу не оглянувшись.
– Ой, придурок. Просто конченый, – вздохнула, глядя ему вслед, Джанет.
Лишь после того, как смолк рокот мотора, она посмотрела на то, что сжимала в своей ладони. Это был изящный серебряный кулон с красиво выгравированной розой, оплетенной шипами. Джанет крепко стиснула кулон в ладони и поморщилась от подступившего к горлу комка.
«К черту его, если он думает, что купит мое прощение какой-то побрякушкой».
Повернувшись к высоким железным воротам в поместье отца, Джанет уже собиралась набрать код, но рука словно зависла в воздухе. Сквозь массивные прутья виднелась длинная подъездная аллея, и даже сквозь густую утреннюю дымку над безупречно ухоженной лужайкой вдали проглядывал темный массивный дом, в котором она выросла. В холодном утреннем воздухе на лбу девушки выступили росинки пота.
«Нет… Нет… Нет!
Просто не буду этого делать, черт меня подери.
Хорошо, мисс Джанет, попробуем еще раз. Я должна сбежать из этой чертовой тюрьмы, так что… Мне нужна машина».
Джанет повернулась к воротам спиной, но не раньше, чем показала дерзкую фигуру из пальцев камере слежения, которую отец наверняка будет просматривать изрядно после того, как она скроется из поля зрения.
– Увидимся, папуля.
«Может, если гнать на пределе, то все чертовы монстры останутся позади?»
В это мгновение она замерла как вкопанная: все ее тело насквозь, волна за волной, пронизывали спазмы острой боли. Отчаянно хватая ртом воздух, Джанет отшатнулась от массивных железных прутьев. Непосредственно перед тем, как потерять сознание, она крепко зажмурилась: цвета всех предметов вокруг усилились настолько, что любому нормальному человеку просто невмоготу было удерживать на них взгляд. Ошеломленная, она неуклюже растянулась на асфальте и лежала в забытьи, не замечая, как вверх по горизонту медленно и невозмутимо восходит солнце.
6
Позднее тем же утром, далеко в глубине вересковой пустоши, среди небольшого круга покосившихся дольменов стоял Томас, опершись спиной о грубую неровную поверхность самого высокого из них. Погруженный в раздумья, он недвижно смотрел на громоздкий черный мотоцикл, прислоненный к камню напротив.