- Успокойся, - сказал он.
- Не могу.
- Я не с тобой разговаривал. Я разговаривал со своим членом, - ответил Кингсли.
- Должна была догадаться.
- Послушай. - Кингсли обхватил ее лицо ладонями. - Ты знаешь, что на земле нет никого, кто ценит твою страсть к жестоким и необычным наказаниям твоих врагов больше, чем я. Это мой язык, и ты говоришь на нем свободно. Но мы должны быть спокойными и рациональными, если хотим победить Миледи. Выходить на улицу, трахаться и избивать всех, кого она знает, ничего не решит.
- Да, но это было бы забавно.
- Ты пьяна от свободы.
- Должна признаться, мне вроде как нравится не отвечать мужчинам. Прошлой ночью… тот парень? Торни? Он милый.
- Très милый.
- Два года назад, если бы я увидела его в клубе, мне пришлось бы просить у Сорена разрешения даже просто заговорить с ним. Теперь, если он хочет, и я хочу, мы можем делать то, что хотим, когда хотим, и мне не нужно спрашивать ничьего разрешения. Я даже могу сделать это... - Нора наклонилась и поцеловала Кингсли в губы. Как она могла не поцеловать? Он был так близко и выглядел таким красивым в своих черных брюках, черных ботинках, серой рубашке и черном жилете. Не лорд или герцог, а король до мозга костей. Он без колебаний ответил на поцелуй, но сдержал страсть. Это был медленный поцелуй, глубокий и чувственный. Поцелуй, который мог и должен был длиться часами. - Я могу поцеловать тебя, и никто не должен знать. Я могу поцеловать тебя, потому что хочу поцеловать тебя, а не потому, что он делит меня с тобой. Я делюсь с тобой собой.
- Так всегда было. Ты никогда не раздвигала ноги передо мной, только чтобы сделать его счастливым. Даже в ту первую ночь, когда тебе было двадцать, мы оба знали, что ты делаешь это ради себя.
Нора снова поцеловала его, и это был лучший из известных ей способов признать его правоту.
- Сейчас я сделаю это ради тебя. Пойдем в игровую, - прошептала Нора ему в губы. - Мне нужно попрактиковаться в порке на ком-нибудь.
Кингсли рассмеялся низким чувственным смехом.
- Пока нет.
- Я знаю, ты этого хочешь, - сказала она, положив голову ему на плечо.
- Хочу.
- Думаешь, я еще не готова?
- Ты думаешь, что еще не готова. Если бы ты так считала, это бы уже произошло.
Нора громко застонала.
- Кинг, ты сводишь меня с ума. - Она в отчаянии рухнула в кресло.
- Поверь, это чувство взаимно. - Кингсли опустился перед ней на колени и положил руки на ее обнаженные бедра.
- Она выпорола парня, чтобы запугать меня, - сказала Нора, когда Кингсли скользнул руками вверх по ее ногам и под юбку. - Я просто... ненавижу ее. Я не привыкла кого-то ненавидеть. Кроме него. Но...
- Что? - спросил Кингсли, стягивая трусики с ее бедер.
- Я должна победить, Кинг. Я не могу проиграть этой женщине.
- Не проиграешь. Я позабочусь об этом, Госпожа. - Он раздвинул ее ноги и перекинул их через подлокотники кресла. Кончиками пальцев он раздвинул складочки ее киски. Он наклонился ближе и лизнул ее. Нора ахнула от удовольствия и запустила руку в волосы Кингсли, удерживая его голову там, где она хотела. Она хотела причинить ему боль, и хотела трахнуть его, но она еще не прошла его дурацкий тест, поэтому она примет его язык на клиторе в качестве компромисса, пока не придумает, как победить его в его же собственной игре.
Кингсли был мастером французских поцелуев, и это то, чем он сейчас занимался, но не в губы. Его язык входил и выходил из ее влагалища, его губы сосали ее губы, облизывали ее губы, массировали ее губы, пока все между ее ног не запульсировало от желания. Она не могла поцеловать его в ответ, но своими вздохами и стонами дала ему понять, что он доставил ей удовольствие. Он проник пальцем в нее и провел вдоль лобковой кости, где от его умелого прикосновения ожил комочек нервов. Подгибая палец вновь и вновь, он прижимался к этому мягкому местечку внутри нее, создавая ощущение настолько острое, настолько приятное, что жидкость хлынула из нее и какая-то внутренняя мышца сжалась вокруг изнывающей пустоты. Нора вдохнула и не выдохнула. Ее тело напряглось. Горячий язык Горячий язык Кингсли обвел ее клитор, и она кончила с криком, ее бедра приподнялись на дюйм над креслом, одна рука зарылась в его волосы, а другая так сильно сжимала подлокотник, что на кожаной обивке остались полумесяцы от ее ногтей.
Кингсли отстранился, все еще стоя на коленях, и вытащил из кармана свой серый шелковый носовой платок. Сначала он вытер влагу со своих губ, затем вытер влагу с нее. Поскольку он был Кингсли, закончив, он положил тот обратно в нагрудный карман.
- Лучше? - спросил он, вставая.
- Я все еще хочу убить ее, - сказала Нора, медленно сводя ноги.
- Если тебе все еще хочется кого-нибудь убить после того, что я только что сделал с тобой, это серьезно.
- Да, это чертовски серьезно. Она слишком хороша. Я никогда не видела такое владение кнутом. Сорен не использовал два кнута одновременно. И ты не допустишь меня к одному кнуту, не говоря уже о двух. Как я должна победить такую доминатрикс? У меня даже нет кнута...
- Нет, есть.
- Что?
Кингсли ухмыльнулся дьявольской ухмылкой. Он склонил голову набок. Дважды.
- У тебя что, припадок? - спросила Нора.
- На картотечном шкафу.
- Я должна была понять по двум кивкам головы, что «сверху картотечного шкафа что-то есть»?
- Иди.
Нора приподняла бровь и на слегка дрожащих ногах подошла к антикварным деревянным шкафам Кингсли с документами. На самом верху ближайшего к его письменному столу стояла деревянная шкатулка, которую она до сих пор не замечала. Она подняла крышку, и вот он.
- Он красный, - сказала она, доставая красный кожаный кнут из коробки.
- Миледи носит белое. Госпожа Ирина - черное. Ты будешь в красном.
- Кроваво-красный, - сказала Нора, с удивлением глядя на кнут. Кожа была мягкой, гладкой и эластичной, а рукоятка была вырезана из красного дерева.
- Говорят, Мэри, королева Шотландии, была одета в красное на собственную казнь. Идеальный цвет, если ты собираешься испачкаться в крови.
- Красный - цвет католиков, - сказала она, поворачиваясь лицом к Кингсли. - Она была в красном, потому что была католичкой и принимала мученическую смерть за свою веру.
Кингсли подошел к ней и обернул кнут вокруг ее шеи.
- Я никому не позволю лишить тебя головы, - сказал он.
- Спасибо. - Она взяла кнут в руки и натянула его. - Мне нравится. Хотелось бы знать, как им пользоваться.
- Узнаешь. Сегодня твой первый урок порки кнутом. - Он поднял руку и посмотрел на воображаемые часы. - Твой учитель уже здесь. Allons-y.
- У меня есть учитель?
- Да. Если есть на это силы. Что скажешь?
Она чувствовала себя слабой после оргазма, вялой и счастливой.
- Я расслаблена. То есть, я хочу прирезать эту сучку, но я совершенно спокойна из-за этого.
- Хорошо. Просто сосредоточься на победе, и все будет хорошо.
Кингсли взял кнут из ее рук и аккуратно свернул его. Он взял ее за руку и повел из кабинета.
- Я всегда хотела опробовать кнут, - сказала Нора. – Думаю, что в детстве, пересмотрела слишком много фильмов об Индиане Джонсе. Думаешь, он увлекался БДСМ?
- Французская ваниль, - сказал Кингсли.
- Что это?
- Ваниль с сильным либидо и пристрастием к аналу.
- Понимаю.
- Зорро, к слову, был БДСМщиком, - продолжил Кингсли. - И он управлялся с кнутом гораздо лучше доктора Джонса.
- Зорро был извращенцем? Это объясняет маску. Думаешь, он был свитчем? - спросила Нора, когда они подошли к двери игровой комнаты. Кингсли открыл дверь и пригласил ее внутрь. - Можно мне Зорро в качестве учителя?
- Нет, - ответил Кингсли. - Но можешь взять его.
Нора ахнула. Потому что там, в игровой комнате, стоял в будничной униформе, в черных джинсах и черной футболке с длинными рукавами...
- Сорен.
Глава 13
Воссоединение