— Трон, достойный короля, — сказала Нора, проводя пальцами по бугоркам мышц на его животе. Ее пальцы скользнули от его живота к бедру. Она взяла его член в руку и погладила его по всей длине от основания до головки, а затем снова опустилась с твердой хваткой, именно так, как ему это нравилось. — Надеюсь, ты не возражаешь против моей маленькой игры, которую я сыграла с тобой.
— Против чего? Повтори, о чем мы говорили?
— Теперь я знаю, как женщины становятся силой, стоящей за троном. Мы просто даем королю возможность обойти нас стороной.
— Шлюха, шлюха, королевство за шлюху, — сказал Кингсли, и Нора рассмеялась. Он широко улыбнулся, его темные глаза сияли от счастья и удовольствия.
— Тебе идет катарсис, Кинг, — сказала Нора, опускаясь перед ним на колени. — И поскольку ты король на троне, я полагаю, мне следует преклонить колени. Я бы поцеловала твой перстень с печаткой, но поскольку ты его не носишь, мне придется найти что-нибудь другое для поцелуя.
— У меня есть предложение...
Нора не нуждалась ни в советах, ни в ободрении. Она лизнула Кингсли в его любимое место для лизания — прямо под головкой. Твердой рукой она держала и массировала основание, в то время как ее язык двигался вверх и вниз по нему и вокруг него. Кингсли тяжело задышал, натянув свои оковы.
— Не кончать, — сказала она, глядя на него снизу вверх. — Это приказ.
— А что, если кончу?
— Я достану кольцо для члена и заставлю тебя снова стать твердым, и, если я это сделаю, один из нас получит удовольствие от твоего члена, и это будешь не ты.
— Я ошибался насчет тебя. Я думал, что играть с тобой будет почти так же плохо, как со священником.
— Но?
— Ты еще хуже.
Такой комплимент мог быть вознагражден только порцией страстного, тщательного и энергичного сосания члена. Она гладила его, пока сосала, проводя руками по его бедрам и покрытой шрамами груди. Должно быть, это была худшая пытка — испытать столько удовольствия — удовольствия, которое заставляло его задыхаться и стонать — зная, что он не может кончить, чтобы не столкнуться с очень неприятными последствиями. Кингсли ненавидел кольца на член почти так же сильно, как и ошейники. Но они не были жестким ограничением, а это означало, что она могла использовать его против него, если он плохо себя вел.
Она почти надеялась на его плохое поведение.
Но не сейчас. Не сейчас. Она хотела насладиться этой ночью для себя, по своим собственным причинам. Что-то плохое произошло между ней и Кингсли, и она боялась, что пропасть между ними всегда будет слишком большой, чтобы кто-то из них мог перейти на другую сторону. Но вот они снова обнажили друг перед другом свою истинную сущность, его мазохистскую сторону, ее доминирующую сторону.
Нора заметила, как Кингсли сжал пальцы в кулак. Тысячи ночей с ним научили ее распознавать признаки приближающегося оргазма. Она перестала сосать и села на пятки.
Он медленно открыл глаза.
— Ненавижу тебя, — сказал Кингсли.
— Это больно, Кинг. Неприятно.
— Знаешь, что больно? У тебя эрекция, и ты в двух секундах от оргазма, а твоя доминатрикс перестает тебе отсасывать.
— Очень грустная история. Расскажи еще.
— Я создал монстра.
— Ты не создавал монстра, — ответила она, наклонилась вперед и положила обе ладони на его щеки. Она поцеловала его в мочку уха и достаточно сильно укусила, чтобы он вздрогнул. — Ты просто спустил ее с поводка.
Она поцеловала его в губы, прежде чем он ответил. Из правого сапога она достала презерватив. Кингсли откинул голову назад, беззвучно прошептал “Dieu merci.” Спасибо, Господи.
Нора отошла от трона и схватила смазку и небольшой вибратор, который поместился у нее на пальце.
— О... щекотно, — сказал Кингсли, пока она наносила смазку. Она долго его массировала, достаточно долго, чтобы он снова начал задыхаться. — Сколько ты еще собираешься меня мучить? — спросил Кингсли, наполовину улыбаясь, наполовину морщась. Он был зверски тверд и все еще натягивал веревки. Она лениво гадала, что бы он сделал с ней, если бы ему удалось вырваться из своих оков. Вероятно, половой акт, до сих пор незаконен в тридцати девяти штатах. Жаль, что она так хорошо его связала.
— Скорее всего, до конца твоей жизни, — ответила Нора. — Так или иначе.
— Хорошо.
— А теперь сиди здесь, как хороший мальчик, пока я буду пользоваться твоим членом, чтобы кончить.
— Используй меня, — выдохнул Кингсли. — Используй меня всего.
Трон был достаточно большим для них двоих, и еще оставалось место. Она оседлала его колени, взяла эрекцию в руку и дюйм за дюймом опускалась на него, вздыхая от удовольствия, пока он заполнял ее. Ему было так хорошо внутри нее, такому большому, твердому и глубокому, что брать за это деньги казалось почти преступлением.
Не то, чтобы это ее остановило. В конце концов, ей нужно было купить ноутбук.
Нора включила вибратор на пальце и прижала его к набухшему клитору. Кингсли резко вдохнул.
— Что ты почувствовал? — спросила она, теперь так же задыхаясь, как и он.
— Ты сжалась, — ответил он. — Я чувствовал это повсюду. Ощущение было такое, словно меня сжала чья-то рука.
— Ты имеешь в виду это? — Она снова напрягла вагинальные мышцы, и он ахнул.
— Это… непристойно, — сказал он между вдохами. — Сделай это снова.
— Что мы говорим, когда хотим, чтобы наша Госпожа использовала свою киску для массажа нашего члена?
— S’il vous plaît, Maîtresse? Ты самая прекрасная Госпожа в мире, и мое тело принадлежит тебе до... — Он бросил взгляд через ее плечо на часы с маятником на стене. — Ещё двадцати три минуты.
— Тогда лучше использовать тебя по максимуму.
Она качнула бедрами вперед, вибратор зажужжал у ее клитора. Кингсли приподнял бедра, двигаясь вместе с ней и под ней медленными волнообразными движениями. Каждые тридцать секунд или около того она концентрировалась исключительно на своих внутренних мышцах и крепко сжимала их. Каждый раз, когда она это делала, Кингсли вознаграждал ее резким вдохом. Она обхватила его затылок и снова поцеловала. Сцепившись вот так вместе, она не могла много двигаться, но ей это было не нужно и не хотелось. Прямо сейчас ей хотелось остановить время, никуда не торопиться, наслаждаться каждым дюймом, каждой секундой и каждым судорожным прерывистым вздохом.
— Хорошо снова быть в тебе... — пробормотал он ей в губы. — Ты слишком долго отсутствовала.
— Теперь я вернулась.
— Ты больше не уйдешь?
— Конечно, нет. Кто же будет выбивать из тебя всю дурь, если я уйду?
— Жизнь, — ответил он. И это было так восхитительно цинично по-французски, что Нора рассмеялась и поцеловала его.
Поцелуй превратился в страстный, затем в жаркий. Ее кровь горела в жилах, и она вцепилась в плечо Кингсли, чтобы переждать оргазм, который пронзил ее, посылая электрические токи волнами, всплесками и восхитительной дрожью.
Когда она отдышалась, ей удалось спросить его:
— Ты тоже кончил?
— Non.
— Нет? — Как бы сильно ни кончала Нора, она предполагала, что все остальные в мире тоже испытали оргазм.
— Ты не давала мне разрешения кончить.
— Упс. Знала, что что-то забыла. — Нора потянулась ему за голову и отвязала его руки от трона. Она поднялась с него и опустилась между его коленями. — Я отпущу тебя, но только чтобы изменить позу.
— Я трахну тебе в любой позе, которую ты назовешь, если разрешишь кончить, — ответил он.
— Не искушай меня. У меня есть новые игрушки для подвеса, которые нужно опробовать, — сказала она, глядя на потолок, где опора поджидала свою первую жертву. — Как ты хочешь меня трахнуть? — спросила она, расстегивая обе его лодыжки. Кингсли наклонился и протянул руку. Она взяла его, и он притянул ее к себе.
— Я могу взять тебя? Любым способом, которым захочу? — спросил он.