— Я приехала вручить тебе подарок, — ответила она. — Сэр.
— Правда?
— Протяни руку. Закрой глаза.
— Я не играю в эту игру, — ответил он.
— Доверься мне, пожалуйста. Ты не сможешь выиграть эту игру, если не будешь в нее играть.
Он улыбнулся.
— Тогда только один раз. Ради тебя.
Он закрыл глаза и протянул руку. Она положила свой белый ошейник ему на ладонь.
— Открой глаза, — сказала она.
Он открыл их и увидел ошейник у себя в руке.
— Я сдаюсь. Я подчиняюсь.
Сначала он ничего не делал, только смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел. Затем улыбка расплылась по лицу, такому красивому, что трудно было поверить, что оно принадлежало смертному человеку. Ловкими пальцами он расстегнул ошейник и поднял его к ее шее. Она инстинктивно отпрянула, пугливая, как необъезженная лошадь, боящаяся узды.
— Доверься мне, — прошептал он. — Пожалуйста.
Она закрыла глаза и позволила Ему надеть ошейник ей на шею. Он застегнул его сзади. Вот оно. Она снова принадлежала Ему. Не так уж и больно, не так ли?
— Скажи мне, что ты принадлежишь мне, — прошептал он ей на ухо.
— Я принадлежу вам, сэр.
— Скажи мне, что твое сердце и твое тело принадлежат мне, и я могу делать с ними все, что мне заблагорассудится.
— Я ваша, телом и сердцем. Делайте со мной все, что вам заблагорассудится, сэр.
— Скажи, что ты любишь меня.
— Я люблю вас, сэр.
— Я тоже люблю тебя... Нора.
Она распахнула глаза. Он назвал ее Норой.
— Сэр?
— Я знаю, насколько больно потерять тебя. Я не стану просить избавиться от себя. Ты можешь быть Норой для всех остальных, пока ты Элеонор, моя Малышка, для меня.
— Я могу...
— Да.
— Даже с Кингсли?
— Да.
— С Симон? С Шеридан?
— Если я иногда могу смотреть, — ответил он и подмигнул.
— Каждый раз. — Она бросилась в Его объятия, и Он прижал ее к Себе. — Я не думала... Думала, ты заставишь меня отказаться от всего этого.
— Я обещал дать тебе все, не так ли?
— Да, обещал. — Она посмотрела на Него снизу вверх.
— Теперь ты знаешь, Малышка... когда я даю обещание, я его выполняю.
***
Нора уставилась на сцену, которую только что написала. Она выделила его и уже собиралась нажать «Удалить», когда зазвонил телефон ее горячей линии.
— Дом госпожи Норы с дурной репутацией. Куда мне вас послать?
— Ну разве ты не милашка, — сказал Кингсли.
— Позволю себе не согласиться. Я бесценна. Ты наконец—то снова со мной разговариваешь?
— Да, но не потому, что я этого хочу.
— Джульетта наконец утомила тебя, не так ли? — спросила Нора, ее руки дрожали, несмотря на ее шутливый тон.
— Она недовольна мной, когда я не счастлив с тобой.
— Так и знала, что мне не просто так нравится эта женщина.
— Ты одна? — спросил он.
— Вроде того. Одна в кабинете.
— У тебя гости? Это Талел? — спросил Кингсли.
— У меня гости. Это не Талел. Ты позвонил, чтобы снова наорать на меня? — спросила она.
— Ты закончила спать с клиентами? — спросил Кингсли.
— Я не спала ни с одним клиентом, — сказала Нора, возможно, в сотый раз с тех пор, как началась их ссора. — Давай ознакомимся с обстоятельствами дела. У Талела была Доминатрикс. Она ему не нравилась. Он отправился на поиски новой Доминатрикс. Он пришел к тебе. Ты направил его ко мне. Я никогда не встречалась с ним, пока не зашла в его гостиничный номер. Поскольку он поссорился со своей последней Доминатрикс, он хотел поговорить, прежде чем мы сыграем. Он красив, он интересен, он шейх, о существовании которого я даже не подозревала, кроме как в любовных романах… так что, конечно, я трахнулась с ним. Но он не заплатил мне за это.
— Он заплатил мне. Он заплатил мне две тысячи долларов за один час твоего времени. Оплата вперед.
— Я рассчиталась с ним. Следовательно, обмена денег не было.
— По крайней мере, ты могла бы взять с него плату за секс, — сказал Кингсли упрекающим тоном. Неужели его гнев наконец—то начал таять?
— Не волнуйся. Возможно, я и не брала с него денег за выпивку или секс, но он оставил мне очень хорошие чаевые, — сказала она, выглядывая из—за жалюзи на окне и глядя на машину на подъездной дорожке, адски красный «Астон Мартин». — Ты прощаешь меня?
— Я подумываю об этом.
— Я постоянно работаю, — сказала Нора. — Мне нужен был отпуск.
— И это должен был быть отпуск с сыном миллиардера, который владеет нефтяными месторождениями на Ближнем Востоке — во множественном числе?
— Он мне понравился, — ответила Нора, улыбаясь при воспоминании о ночах с Талелом.
Три недели назад он приехал в Нью—Йорк и осторожно навел справки у Кингсли о найме Доминатрикс, чтобы удовлетворить его личные потребности в подчинении. Кингсли отправил ее в его гостиничный номер, стоимость которого за ночь превышала весь ее ежемесячный платеж по ипотеке. Ей хватило одного взгляда на него, чтобы понять, что она не может взять его деньги. Ей не нужны были деньги Талела. Она хотела его. Она избила его, и после этого они занялись сексом в его гостиничном номере. На следующий день они летели на его частном самолете в Иорданию, где поселились в еще более роскошном номере отеля, более роскошном, чем все, что могла предложить Америка. Она использовала его, оскорбляла его, била его, трахала его и позволяла ему удовлетворять все ее сексуальные потребности и желания. Они провели в постели почти семь дней подряд, выходя на воздух только для того, чтобы съесть достаточно еды, чтобы снова трахаться. Кингсли был в ярости.
У нее был секс с клиентом, очень богатым клиентом, который мог унаследовать миллиарды, только если его отец никогда не узнает о его сексуальных наклонностях. Когда Нора вернулась в город, Кингсли отказался ее видеть или разговаривать с ней. Когда она подумала обо всем, что она сделала с Талелом, и обо всем, что он сделал с ней, она подумала, что это небольшая цена.
— Мне он тоже понравился, — ответил Кингсли. — Особенно его банковский счет.
— Ты видел знаки доллара, когда смотрел на него. Я видела мужчину. Я хотела его. Я взяла его. Теперь он уехал домой и еще очень долго не будет навещать нас. Так что либо прости меня, либо увольняй. Мне надоело терпеть твое наказание за то, что будь ты на моем месте, ты поступил бы точно так же.
Сначала Кингсли ничего не сказал. Она ждала, не говоря ни слова, позволяя ему обдумать сказанное ею.
— Ты уехала, и я не знал, где ты, — наконец сказал Кингсли.
— Так вот почему ты так разозлился на меня?
— Частично. Мне не нравится говорить "я не знаю", когда le prêtre спрашивает, где ты.
— Мне позволено вести личную жизнь, не так ли? Или мне нужно, чтобы ты подписывал за меня разрешение каждый раз, когда я захочу заняться сексом?
— Я бы предпочел подписывать разрешение, — ответил Кингсли.
Нора тихо рассмеялась.
– Значит, ты прощаешь меня?
— Если должен. А я должен. Джульетта в ярости из—за того, что я не поговорил с тобой. Прошлой ночью мне пришлось спать в гостевой комнате с собаками. Она заперлась от меня в моей собственной спальне.