Нора отдала ему должное. Он знал, как приударить за женщиной.
— Как насчет... — начала она. — Мы поедем ко мне. Я выпорю тебя, как ты мечтал. Если в итоге мы займемся сексом, отлично. Если нет, то ничего страшного. Мы все равно приятно проведем вечер вместе. Как тебе?
— Более, чем хорошо. Однако я хочу соблазнить тебя. Так что, знаешь ли, будь начеку.
— Любишь попки, да?
— Я самый разносторонний мужчина.
Нора улыбнулась. Парень, который все любит, был в ее вкусе.
— Поехали ко мне.
— Это значит «да»?
Нора наклонилась и поцеловала его. Он поцеловал ее в ответ, и пока они целовались, она увидела в зеркале заднего вида своего разума вулкан, удаляющийся вдаль. Она уже чувствовала себя в большей безопасности.
— Да, — сказала она ему в губы. — Почему нет?
— Да, превосходно, — сказал он. Он казался более чем счастливым. Скорее... испытавшим облегчение. Неужели он так сильно нуждался в порке от нее?
— Не умри в моем доме, — сказала Нора, отыскивая ключи, чтобы запереть подземелье. — Мои соседи и так считают меня достаточно странной, и без кучи машин скорой помощи, чтобы вывезти твой прекрасный труп из моего дома.
— Я лучше кончу в твоей постели, чем скончаюсь. Ты же знаешь, что я гиперсексуален, верно? Я могу кончить примерно восемь раз в день.
— Восемь?
— Мой член не огромен, но он крепкий.
— Никогда не встречала такого упорного члена. С нетерпением жду возможности познакомиться с ним поближе.
— Ты сначала выпорешь меня, верно?
— О, Торни, — сказала она, запирая за ними подземелье, и они рука об руку пошли по коридору. — Я собираюсь сделать с тобой такие вещи…
— Хорошие? Плохие?
Нора улыбнулась.
— Хорошие плохие вещи.
Торни снова поцеловал ее прямо в коридоре.
— Мои любимые вещи. — Он резко прервал поцелуй и отступил на шаг. — Стой, — сказал он.
— Что?
— У тебя же не будет неприятностей с Кингсли из—за этого, не так ли?
— Нет, конечно нет. До тех пор, пока он не узнает.
— Хорошо. Просто проверяю.
— Я скажу тебе, что Кингсли сказал мне однажды, когда мы с ним сделали то, чего не должны были делать — то, о чем он не знает, не причинит нам вреда.
— А что, если он узнает?
— Мы пострадаем.
— Могу я задать еще один вопрос, Госпожа? — спросил Торни на пути к выходу.
— Конечно. Какой?
— Почему у тебя в темнице стоит гроб?
Глава 28
Зеркальное отображение
НОРА взяла свой «Лексус» у Кингсли и отвезла их с Торни к себе домой в Коннектикут. Августовские «собачьи дни» сегодня заслужили свою дурную репутацию. Облака висели в небе тяжелые, темные и низкие, а воздух был пропитан жаром. От разряда электричества в атмосфере волосы у нее на руках встали дыбом. Ее одежда липла к коже, и казалось, что все, включая ее саму, ничего так не хотели, как оказаться обнаженной в комнате с кондиционером. Упало несколько капель дождя, предвещая грядущую летнюю бурю, небо было пьянящим и набухшим, но готовым вот—вот разверзнуться. Даже над тротуарами поднялся пар.
Когда они подъехали к дому Норы, Торни одобрительно присвистнул, в то время как Нора выключила свой мобильный телефон. Меньше всего ей хотелось, чтобы Кингсли позвонил и прервал ее выходной.
— Похоже, что торговля извращениями приносит денег больше, чем торговля телом, — сказал Торни.
— Ты знаешь, как говорят: если хочешь позволить себе дом в Нью—Йорке, ты переезжаешь из Нью—Йорка.
Она впустила его в дом и отвела в свою спальню. К счастью, ее уборщица приходила по пятницам, и дом выглядел и пах чистотой и приятным запахом. Торни оценивающе огляделся. Ей нравилось это — приводить парней к себе домой. Было бы преступлением иметь такой хороший дом и ни с кем его не делить.
— Это моя спальня, — сказала Нора. Солнечный свет струился сквозь боковые римские шторы на окне.
— Сексуально, — сказал Торни. — Хорошая кровать.
Нора похлопала по железной подножке. Кровать выглядела немного средневековой, и любой, кто бывал в подземелье Сорена, заметил бы, что она немного похожа на его. У нее остались такие приятные воспоминания об этой кровати...
— Ты не первый клиент, который предложил мне что—то в обмен на ночь со мной. Один из моих мальчиков владеет крупнейшим мебельным магазином на Восточном побережье. Он сказал мне, что, если я смогу выпороть его до потери сознания, он позволит мне выбрать что—то из его выставочных образцов. Voilà.
— Потери сознания? Иисусе, — сказал Торни, стягивая с себя куртку. — Это слишком даже для меня.
— Не переживай. Я бью только настолько сильно, насколько мои мальчики хотят быть избитыми. Ты любишь порку, да, но ненавидишь кнуты? Они слишком похожи на хлысты?
— Ты запомнила? — Он ухмыльнулся, явно довольный.
— Вот почему они платят мне большие деньги. — Она подошла к нему, где он стоял у изножья ее кровати, прислонившись к столбику. Она положила руки ему на грудь и снова поцеловала. Он и близко не был таким высоким, как Сорен. Она прикинула, что его рост примерно пять футов десять дюймов. На своих трехдюймовых каблуках она могла легко дотянуться до его губ. Его поцелуи были сладкими и нежными, ласковыми, но с оттенком страсти, которую, как она знала, он скрывал внутри себя. Она чувствовала его вкус на своем языке. Медь. Тот же вкус, что и у электричества во влажном августовском воздухе.
— Значит ты собираешься подарить мне опыт общения с парнем? — спросила Нора.
— Да.
— Тогда я подарю тебе опыт сабмиссива. Как тебе?
— Это связано с тем, что ты погрузишь меня в сабспейс и заставишь так сильно кончить, что я почувствую вкус музыки и запах звезд?
— Да.
— Звучит идеально. Но... мы сделаем это здесь? – спросил он.
— Почему бы и нет?
— Ну… это спальня. Просто спальня. — Он оглядел комнату, и она увидела то же, что и он: просторную спальню с углубленной зоной отдыха, железной кроватью, несколькими романами на прикроватной тумбочке и лампой, и больше ничего, кроме резного зеркала в стиле «Шевалье», стоящего в углу. Кроме двух растений в горшках, свисавших с потолка рядом с зеркалом, там больше ничего не было...
Или было?
— Внешность, мой мальчик, бывает обманчива. — Она подмигнула ему и отстранилась. Направляясь к своему шкафу, Нора оглянулась через плечо. — Тебе следовало бы раздеться прямо сейчас. На случай, если ты не знал.
— Да моя госпожа. — Он стянул с себя рубашку, и она увидела, что оба его соска были проколоты серебряными кольцами. Прекрасно. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на его тело, пока готовила комнату. Из шкафа она достала черную табуретку и два мотка веревки. Нора бросила двухфутовую хромированную распорку на кровать и нашла свои любимые манжеты для запястий и лодыжек светло—коричневого цвета. Изнутри они были отделаны мягким искусственным мехом. Она хотела, чтобы Торни чувствовал себя комфортно даже в бондаже.
— Я всего лишь собираюсь выпороть тебя, но ты будешь в наручниках, так что ты не сможешь много двигаться, пока я тебя не отпущу. Я буду следить за твоей болью. Если она хороша, ты говоришь «зеленый». Если тебе нужно, чтобы я немного сбавила обороты, скажи «желтый». Если плохо, скажи «красный». «Красный» не остановит сцену. Он просто остановит порку, пока ты снова не будешь готов. Твое стоп—слово положит конец всему. Какое у тебя стоп—слово?
— Ее Королевское Величество королева Елизавета Вторая.
Нора посмотрела на него, приподняв бровь. Торни одарил ее одной из самых сексуальных улыбок, которые когда—либо были адресованы женщине за всю историю сексуальных ухмылок.