Это могло бы продолжаться вечность. Но в один из дней, такой же обыденный и суматошный, как и все предыдущие, я была настолько погружена в себя, что не заметила, как столовая опустела. Ничего не происходило то тех пор, пока я не заметила человека в костюме, который стоял напротив меня по ту сторону стола.
- Ты больна, - мои глаза встретились с глазами Кларксона, и я моментально отвела взгляд в сторону.
- Нет, просто я устала немного сильнее, чем обычно.
- Ты лжешь.
- Я же сказала вам, что я просто устала.
Он ударил кулаком по столу с такой силой, что я подпрыгнула и снова пораженно уставилась на него. Мое погруженное в сон сердце не знало, куда себя девать.
- Ты не устала. Ты хандришь, - сказал он жестко. - Я понимаю почему, но тебе нужно с этим справиться.
Справиться? Справиться с этим?
Мои глаза наполнились слезами.
- Как вы можете быть так жестоки ко мне, когда вы все прекрасно знаете?
- Жестоким? - резко возразил он: словно кинул мне в лицо это слово. - Я показываю тебе свою доброту, пытаясь вытащить тебя с края. Ты себя так убьешь. Но что ты этим докажешь? Что ты изменишь своим поступком, Эмберли? - не смотря на всю резкость слов, его голос произнес мое имя с нежностью. - Беспокоишься, что не можешь иметь детей? И что? Если умрешь, шанса точно не будет, - он поставил передо мной тарелку, все еще полную ветчины, яиц и фруктов, и подтолкнул ее ко мне. - Ешь.
Я вытерла слезы и посмотрела на еду. Мой желудок сразу же запротестовал от одного ее вида.
- Здесь слишком много. Я не могу съесть все это.
- Что бы ты смогла съесть? - он понизил голос и подошел ближе.
Я пожала плечами.
- Хлеб, наверное.
Кларксон снова отошел от меня и щелкнул пальцами, подзывая дворецкого.
- Ваше Высочество, - поклонившись, произнес он.
- Иди на кухню и принеси хлеб для Леди Эмберли. Разного вида.
- Сию минуту, сир. Он развернулся, и чуть ли не бегом покинул комнату.
- И, ради всего святого, принеси масло! - крикнул Кларксон ему вдогонку.
Я почувствовала, как очередная волна стыда накрыла меня. Я уже и так потеряла все свои шансы из-за своих неконтролируемых эмоций, а сейчас к тому же я чувствовала унижение при мысли, что ухудшаю ситуацию еще больше.
- Послушай меня, - мягко обратился ко мне он. Я бросила на него еще один взгляд. - Никогда больше так не делай. Не испытывай мое терпение.
- Да, сэр, - пробормотала я.
Он покачал головой.
- Я Кларксон, но только для тебя, - мне потребовались все мои жизненные силы, чтобы улыбнуться. - Ты должна быть безупречной, понимаешь? Ты должна быть кандидатом, достойным подражания. До этого момента, у меня не было необходимости говорить тебе это, но сейчас я скажу: не позволяй никому сомневаться в твоей компетенции.
Я сидела, пораженная услышанным. Что он имел в виду?
Если бы я могла мыслить ясно, я бы спросила его.
В эту минуту дворецкий вернулся с подносом заваленным рулетами, плетеными булками и батонами хлеба. Кларксон сделал несколько шагов назад.
- До встречи. Он поклонился и вышел из комнаты, сложив руки за спиной.
- Этого будет достаточно, миледи? - спросил дворецкий, и я окинула гору еды уставшим взглядом.
Я кивнула, взяла рулет и откусила кусочек.
Как странно узнавать, насколько ты важен людям, в то время как ты думал, что вовсе безразличен им. Или вдруг понять, что твое медленное саморазрушение нашло отклик в душах других людей.
Когда я попросила Марту принести мне тарелку с клубникой, ее глаза засияли. Когда я посмеялась над шуткой Бьянки, я заметила, что Мадлен облегченно вздохнула, прежде чем самой рассмеяться. А Кларксон... За последнее время по настоящему я расстроилась только тогда, когда мы застали его родителей за рукоприкладством. Я почувствовала, что он начинает терять над собой контроль: так он пытался выразить то, насколько они были важны для него. А то, что он так беспокоился обо мне... Мне бы хотелось, чтобы он нашел какой-то другой способ проявить свою заботу. Но если принять во внимание то, что он знал обо мне, это было не лишено смысла.