— Поступил иначе. Я понял. Ваши мужчины думают о себе и своём удовольствии.
— Не всегда. Есть исключения.
— Твой отец правило или исключение? — прищурился он.
— Исключение. Для его возраста он однозначно исключение.
— То есть с возрастом что-то меняется?
— Я не знаю. Но думаю, что да. Все мы взрослеем и меняемся. Многое уже не воспринимаем так категорично, как в юности.
— Это да, — тяжело вздохнул Фрост.
— Что-то поверх мази нужно? Она почему-то сохнет. Я что-то сделала не так, — испугалась я.
— Нет, всё нормально. Через несколько минут она станет прочной и эластичной, а рана под ней будет заживать. С ней можно будет даже купаться. Менять только раз в два дня надо будет, но это ерунда, — махнул здоровой рукой он.
— А кто обычно тебе обрабатывал раны?
— Ну я не так уж часто получаю серьёзные ранения, как может показаться, — хмыкнул он, садясь на кровать и мгновенно становясь выше меня. Чуть-чуть, но всё же. — Обычно сам или целители.
— Ясно, — кивнула я, собираясь задать очередной вопрос, но желудок Фроста очень громко напомнил о себе. Я даже подскочила на кровати.
— Прости, — произнёс он сконфуженно, прижимая руку к животу, будто пытался задавить голодный вопль.
— Нет, что ты. Расселась я тут, расспрашиваю тебя, а ты голодный. Кошмар. Тебе, может быть, сюда принести? — заметалась я, уже подойдя к двери в гостиную.
— Не надо. У меня рука повреждена, а не ноги. Я могу дойти.
— Точно? — развернулась я, наблюдая, как он поднимается с кровати.
— Точно.
А исподнее-то высохло, подумалось мне.
Дальше всё было почти чинно. Меня выставили под предлогом одеться. Я распорядилась принести новый завтрак, потому что этот остыл, а потом мы ели, продолжая обсуждать его шрамы. Кажется, он перестал их стесняться. А я узнавала его ближе.
24
После позднего завтрака, что уже был ближе к обеду, мы отправились по делам, точнее в кабинет к Милону за новостями. Там нас встретили заговорщицкой улыбкой и неприятными новостями. Верховный маг не только ничего пока толком не сказал, кроме бреда о собственном величии, но и сломал двое антимагических оков. Это значило лишь одно: он времени даром не терял, все эти годы развивался. И ему почти удалось опять сбежать. Спасибо Паноку, который решил наблюдать за допросом тайно. А вот Низаку доставили ещё пятерых пострадавших.
Пока мы говорили, я заметила, что Милон перебирает пальцами левой руки в воздухе. Заметила, но ничего говорить не стала. А вот когда слуга случайно задел ногу Ифора, неудачно опустив поднос, я серьёзно забеспокоилась.
— Что происходит? — спросила я прямо. — Вы мне говорили, что целы и невредимы, но это явно не так. Зачем?
— Основной удар того заклинания на себя взял Фрост. Нам с Ифором прилетело остатками, потому что мы были чуть позади него. Ничего особенного. Скоро заживёт.
Я от всей своей души высказала им, какие они недоумки. А потом чуть ли не заставила прямо там раздеться. Только сдавленный смех Фроста остановил меня.
— М-да. Лечитесь и не сопротивляйтесь, — сказал он, когда я развернулась к нему в праведном гневе.
— А ты не ёрничай. И тебе воздастся, — хотела сказать грозно, но запал прошёл сам собой.
Перепады настроения налицо. Ужас — осознавать, что ведёшь себя импульсивно или неразумно, но не иметь силы сопротивляться этому.
А во время ужина они меня ошарашили.
— Элен, — вздохнул Милон, — можно сегодня я приду? Знаю, что очередь Ифора, но у него нога…
Я с минуту точно не могла ничего ответить, просто слов не было. Только сейчас поняла, что они действительно приходили ко мне через ночь. Очередность установили, твою налево…
— Я сегодня буду спать одна. Потому что всем моим мужья… мужчинам, — исправилась я в последний момент, — нужен отдых и восстановление. Чтобы раны затянулись. Так что всем спокойной ночи.
Да, я психанула. Но как они могут думать о сексе, когда тут такое творится? Раненые, а туда же!
Зато ночь в одиночестве прошла плохо. Я ворочалась в бока на бок, всё не хватало чего-то, точнее кого-то. Сон не шёл. Я даже была готова к кому-нибудь из них пойти сама, но осознала, что не могу выбрать. Этот факт просто сбил с ног. Я не могла однозначно сразу, с ходу сказать, с кем из них хочу сейчас быть.
Ещё пару месяцев назад не было ни малейшего сомнения, я однозначно выбирала Ифора, а сейчас…
Почему-то глубоко внутри расцвело гнетущее чувство предательства. И это я ощущала себя предательницей. Я. Именно я предала то светлое чувство к Ифору. Почему-то, когда я стала близка с Милоном физически, не было такого щемящего чувства. Я видела одобрение Ифора, и… а что «и»? Я приняла свою связь с двумя мужчинами тогда, почему сейчас не могу?
И в этот момент в животе кольнуло. Ей-богу, кольнуло, будто упрекало меня изнутри. А ведь и правда, чего это я жалею? У меня будет малыш, и он от Милона. А я на некоторое время пожалела, что допустила такие отношения. Дура, пора уже принять как данность: в этом мире несколько мужчин — норма. Более того, меня вполне устраивают эти двое, на третьего вот заглядываюсь. Лена, Лена, ты сломала собственные убеждения ещё тогда. Так почему же сейчас настолько распереживалась? Считала, что секс останется только сексом и не станет более глубоким чувством? Считала. Но и на секс с ним ты пошла не с бухты-барахты, Милон нравился, был очень даже симпатичен и привлекателен, а ещё весел и обаятелен. Почему же сейчас испугалась? Любить двоих нельзя? Почему? Так не поступают? Это предательство? Но это всё касается моего родного мира, не этого. И я не перестала любить Ифора, просто полюбила ещё и Милона. Странно… но факт.
Как итог, уснула я на рассвете. А проснулась от тихих шагов Ююки.
— Что-то случилось? Я опять всё проспала? — прохрипела я, потирая глаза.
— Нет, миледи. Не знаю, миледи. Милорд Милон и Ифор приходили, но вы спали, и они ушли.
— Ясно. Как твои отношения с Низаком? Не передумали?
— Нет, что вы. У нас всё хорошо. Он очень добрый. Сейчас ему тяжело, конечно. Я подкармливаю его как могу, но ему ещё и спать надо. Ой.
— Что ой? — нахмурилась я, начав озираться. Но никого постороннего не обнаружила и посмотрела на девушку, которая прикрывала ладошкой губы. — Что?
— Только не наказывайте его. Он не знает. Я брала остатки вашего ужина и относила ему. Вы не ко всему даже притрагивались, а ему надо, — начала лепетать она. А я спросонок не сразу понимала, о чём она.
— Подожди. По порядку, пожалуйста. Ты относишь Низаку наши объедки?
— Не объедки, а то, к чему вы не прикасались. Ему сейчас очень нужны еда и сон, но спит он в лазарете с пациентами, вряд ли высыпается. Так хоть накормлю. Не ругайтесь, пожалуйста. Я всё возмещу. Потом…
— Ююка. О чём ты? Какое возмещение? Неси листок и стило.
И ведь Панок говорил, что для восстановления сил ему нужно больше еды и сна, чем обычным людям. Ещё смеялся, мол, отсюда и пошло, что у магов внутри бездонная яма. А всё потому, что наесться всегда легче, чем выспаться. Почему-то организм магов одинаково перерабатывает как пищу, так и сны.
Девушка шмыгнула носом, но исполнила приказание. Я толком ничего сделать не успела. Написала приказ и отдала Ююке.
— Сейчас же отнеси на кухню.
— Вы меня прогоняете?
— Прочитай.
— Но…
— Прочитай, я сказала. Чтобы вопросов глупых не было. И сегодня ты мне не понадобишься. Если очень хочешь, помоги в целительской.
— Спасибо, миледи. Спасибо, — кланялась девушка до тех пор, пока не ткнулась попой в угол шкафа. Ойкнула и всё же убежала. Я же лишь вздохнула. Ничего особенного, просто приказ кормить целителей и магов на службе досыта.
Завтрак был на столике в гостиной. Ююка успела обо мне позаботиться. С тяжёлым вздохом после ночных переживаний я принялась за еду. Кусок в горло не лез, но старательно всё в себя запихала. Ибо надо, малышу надо. Нежно погладила собственный ещё плоский животик, улыбнувшись.
— Как себя чувствуешь? — Не успела я и шагу за порог ступить, как увидела Ифора.