— Она тебя беспокоит? — говорю ему, вторгаясь в ее личное пространство.
— Я просто хотела сказать, что, если ему станет скучно… — Цыпочка щелкает языком, пробегаясь глазами по моему телу. — Я буду там, детка. — Она кладет руку на грудь Миллера.
Мои глаза расширяются, кровь закипает от ярости. Я хватаю ее за волосы и бью головой о стойку.
— Не смей, блядь, трогать то, что принадлежит мне, — говорю я.
Девушка подносит руки к носу, который, судя по количеству сочащейся из него крови, скорее всего, сломан.
— Ты сломала мне нос.
— Считай, что тебе повезло.
Миллер берет свой напиток и протягивает бармену деньги. Но бармен отказывается от них, взмахнув рукой.
— Ты услышишь от моего…
Я хватаю ее за волосы и дергаю вниз.
— Еще одно слово, и я выпотрошу тебя, как рыбу. Здесь. — Свободной рукой хватаю ее за киску. — Здесь. — Провожу рукой по ее горлу. Я отпускаю ее волосы и наклоняюсь, чтобы прошептать: — Не шути со мной.
Ее глаза краснеют и расширяются, и она хватается за горло.
— Я…
— Все в порядке? — спрашивает Джи, обходя меня справа.
— Возьми копию ее документов и вышвырни вон. — Я поднимаю предупреждающий палец. — Если когда-нибудь увижу тебя снова. — Я останавливаюсь и провожу большим пальцем по горлу. Смотрю на Миллера и жестом приглашаю его следовать за собой. — Какого черта?
— Мне кажется, кое-кто немного собственник.
Я удивлена тем, как спокойно он отнесся к случившемуся. Я думала, что он может испугаться, но, судя по его невозмутимому виду, это его не обеспокоило.
— Ты не расстроен?
— Как я могу быть расстроен, когда женщина, которую я люблю, готова убить ради меня?
Я останавливаюсь и кладу руку ему на предплечье.
— Что?
— Я люблю тебя, — говорит он без запинки или раскаяния. Он отшатывается назад, когда я бью его по лицу. — За что?
— Любовь для кисок.
— Ты хочешь сказать, что не любишь меня? А что, блядь, тогда произошло с девушкой? — Он показывает через плечо.
— Никто не трогает то, что принадлежит мне.
На его губах играет глупая ухмылка.
— Значит, ты меня любишь?
— Если ты хоть слово скажешь об этом разговоре кому-нибудь, я, блядь, разрежу твой член на куски и сделаю из них пиццу пепперони.
— Ты бы этого не сделала. Ты слишком любишь мой член. — Его ухмылка становится еще шире, и этот засранец подмигивает мне.
— Что ты ухмыляешься? Не искушай меня.
— Ты действительно любишь меня.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, но я отстраняюсь. Поворачиваюсь и подхожу к бутылке с виски. Отражение Миллера, в зеркальной задней стенке за диваном, гордая и громкая улыбка на губах.
Как, черт возьми, я сюда попала?
Перевернувшись в постели, Миллер лежит на боку, лицом ко мне, и храпит, как ракета, которая вот-вот взлетит. Я протягиваю руку и нежно провожу по его густым волосам. Не думала, что когда-нибудь окажусь с ним в постели больше одного раза. По-моему, довольно хреново. Что касается выбора поклонника, то я могла бы выбрать и хуже… наверное.
Ух ты, слишком много сентиментального дерьма для начала дня. Если я пну щенка, мне станет легче.
Откидываю одеяло и направляюсь в ванную, чтобы подготовиться к своему дню. Спустившись вниз, я обнаруживаю, что мой брат, Джи и Елена сидят в столовой, а Майя готовит завтрак.
Живот Елены, конечно, выпирает, и я не могу представить ничего хуже, чем вырастить человека. На самом деле, вру, хуже было бы вытолкнуть этого ублюдка.
— Доброе утро, — щебечет Елена.
Я осматриваю комнату, и Джи хмыкает.
Доброе утро? С каких это пор мы такие… счастливые?
— Ага, — отвечаю я и сажусь на свое место.
Майя приносит мне утренний кофе, затем ставит передо мной тарелку.
— Спасибо, Майя, это так вкусно, — говорит Елена.
Роум смотрит на девушку и улыбается. Господи, от того, как он на нее смотрит, у меня желудок сводит. Для парня, который еще не трахал ее, он просто одержим.
Миллер спускается вниз, одетый в один из костюмов, которые я купила. Черт, как он хорошо выглядит. Я смотрю, как он занимает свое место справа от меня, и улыбаюсь. Неужели я превращаюсь в своего брата?
— Вчера мне сообщили, что твой дом будет готов в течение следующих четырех недель.
— Да? — Миллер поднимает свой кофе и делает глоток.
— Я обставлю его мебелью, а потом сдам в аренду.
Миллер опускает чашку и медленно поворачивает голову ко мне.
— Это мой дом.
— Я не говорила, что это не так.