— Надо что-то предпринять. Необходимо всё выяснить. Точно, даю себе указание: Приступить к выяснению!
Глава 5
Долго ворочаясь, я никак не могла заснуть. Телевизор с однообразными фильмами и постоянно повторяющимися ток-шоу раздражал до бешенства. Читать не хотелось. Мысли крутились в голове разные и противные. Перемесив постель, и полностью измучившись от бессонницы и нервоза, я встала и включила электрический чайник.
Несмотря на то, что в доме есть большая кухня, плавно переходящая в столовую и гостиную, у меня имеется собственная территория на втором этаже. Она небольшая, но всецело моя. Здесь находится всё, что радует мой глаз и мило моему сердцу. Это спальная комната небольшая, но светлая и уютная. И комнатка чуть больше спальни — гостиная. В своей комнате я по утрам через открытый настежь балкон глотаю, вдыхаю, наслаждаюсь изумительно свежим воздухом. Сидя за маленьким круглым кофейным столом, обожаю баловать свой организм любимым напитком — кофе. В гостиной находится всё моё богатство. Мой елей для души и лекарство для восстановления нервной системы. Две горки с собранием (не путать с коллекцией, этим я не увлекаюсь) фарфоровой посуды и статуэток.
Мне очень нравится красивая фарфоровая посуда. Но на старинные изделия я предпочитаю смотреть в музеях и антикварных лавках. Хотя такой просмотр может закончиться конфузом для меня. Запросто могу заплакать от ощущения красоты изделия. Да и чтобы заниматься коллекционированием, нужны большие деньги и знания. Последнее важнее. Не менее важен склад характера и наличие времени. В общем, коллекционирование — это не про меня. Но красивую посуду люблю и собираю. А ещё мне её дарят.
Приняв контрастный душ, и хорошо растерев себя жёстким полотенцем, я надела ночную сорочку села за столик, напротив балкона приоткрыв его и впуская в комнату холодный, слабо морозный воздух со вкусом весны. Очень люблю такой воздух. Вроде ещё за окном зима, потому что в лесу лежит снег, но в воздухе витает весна со своим, только ей присущим сладковатым запахом. Выпив горячего, не очень сладкого и не крепкого чая с мятой, я посидела на свежем воздухе, пока тело не почувствовало холод. Вот теперь можно спокойно заснуть. Иногда я проделываю такую процедуру, и она помогает мне отпустить раздражение, из-за которого всё тело противно зудит, не давая спокойно заснуть.
Как ни странно, утром я встала бодрой и с решением всё, что возможно узнать о жизни Людмилы.
— Заеду в салон, спрошу у девочек, куда и к кому она могла так спешить. Возможно, ей надо было срочно с кем-то встретиться? Заодно узнаю о её родственниках. Не может такого быть, чтобы человек остался совсем один на белом свете. Она общалась со вторым мужем — Никитой, он должен что-то знать о прошлом Людмилы, пусть и бывшей жены. Есть отец в Геленджике. Вот и прямой наследник!
Выезжая из поселка, я увидела людей, работающих на пожарище магазина. Недалеко от них стоял Дмитрий, предприниматель, муж продавщицы Галины.
— Димочка, как вы? — спросила я, искренне переживая о произошедшем.
— Да, как? Я ещё ничего, а Галя в больнице. Сердце чего-то заболело.
— Ещё бы! Передайте, пусть выздоравливает, — выразила я своё сочувствие и нажала на педаль газа.
Мне повезло, до Москвы я домчалась без проблем. Заскочила на рынок, купила в кондитерском павильоне большой пакет конфет и шоколада и к полудню была уже на Кутузовском в салоне «Людмила».
В салоне ощущалось траурное настроение. Грустные лица работниц, портрет Людмилы с чёрной лентой. Видно было, что служащие переживают потерю своей начальницы. Спросив, где находится исполняющая обязанности директора, я постучалась в указанный кабинет. За директорским столом сидела худенькая, миловидная молодая женщина и плакала, постоянно вытирая носовым платочком носик, который от этого стал красным. Вытерев покрасневшие и чуть опухшие от слёз глаза, она извинилась и спросила:
— Вы что-то хотели?
— Я подруга Людмилы Викторовны, Маргарита Сергеевна Колобова.
— А да-да, я Алевтина, я её замещаю, — и из её глаз опять двумя потоками хлынули слёзы.
— Алевтина, я вижу, что вы в курсе всего что произошло, — начала было, я. Женщина убрала руки от лица, плача и всхлипывая, стала причитать.
— Что теперь будет? Что теперь будет с нами? Вы можете себе это представить?
— А что будет, Алевтина? Неужели вас закроют? Я в этом ничего не понимаю.
— Что это я, — ещё раз всхлипнула женщина, — Людмилы Викторовны нет в живых, а я о работе. А вы Маргарита Сергеевна, соседка по даче?