– Сестра, ты ранена?
Он кинулся к сестре с такой тревогой, какая сделала бы честь братской его нежности, если бы в этом порыве не сказывалось чувство сильнее братского.
– Нет, не думаю, – ответила сестра, – а если и ранена, то легко.
– Но на тебе кровь, – говорил герцог, ощупывая дрожащими руками тело Маргариты, – откуда же она?
– Не знаю. Один из этих негодяев схватил меня – возможно, он был ранен.
– Схватить мою сестру! – воскликнул герцог. – О, если бы ты указала мне его, если бы ты сказала мне, какой он из себя, – лишь бы мне его найти!
– Тс! – произнесла Маргарита.
– Почему? – спросил Франсуа.
– А потому что, если вас увидят в этой комнате и в такой час…
– Разве брат не может зайти к своей сестре?
Королева взглянула на герцога Алансонского таким твердым и грозным взглядом, что юноша отошел подальше.
– Да, да, Маргарита, ты права, лучше я пойду к себе. Но тебе нельзя оставаться одной в такую ночь. Хочешь, я позову Жийону?
– Нет, нет, не надо никого. Ступай, Франсуа, ступай тем же ходом, каким пришел.
Юный принц вышел. Едва успела закрыться за ним дверь, как в проходе за кроватью раздался вздох. Маргарита кинулась к потайной двери, заперла ее на засов, затем побежала к входной двери и заперла ее в ту самую минуту, когда по другому концу коридора несся как ураган большой отряд стрелков, преследуя гугенотов, живших в Лувре.
Королева пристально оглядела все кругом и, убедившись, что она действительно одна, вернулась к проходу за своей кроватью, положила на место камчатное одеяло, скрывшее Ла Моля от глаз герцога Алансонского, с трудом вытащила бессильное тело на середину комнаты. Заметив, что бедняга еще дышит, она присела на пол, положила голову молодого человека себе на колени и плеснула ему водой в лицо, чтобы привести в чувство.
Вода очистила лицо раненого от слоя пыли, пороховой копоти и крови, и только теперь Маргарита узнала в нем того красивого дворянина, который, полный жизни и надежд, три или четыре часа тому назад явился к ней просить ее посредничества перед королем Наваррским и расстался с ней, ослепленный ее красотой, да и на нее произвел большое впечатление.
Маргарита вскрикнула от страха за него, чувствуя теперь к нему не только сострадание, но и участие; для нее он стал не просто какой-то человек, а почти знакомый. Под ее заботливой рукой сделалось чистым красивое, но бледное, истомленное страданием лицо Ла Моля.
Маргарита, замирая от боязни, почти такая же бледная, как он, приложила руку к его сердцу – оно еще билось; тогда она протянула руку к стоявшему рядом столику, взяла флакончик с нюхательной солью и дала ее понюхать Ла Молю.
Ла Моль открыл глаза.
– О господи! – прошептал он. – Где я?
– Вы спасены! Успокойтесь! – ответила Маргарита.
Ла Моль с трудом перевел глаза на королеву и, поглядев на нее восхищенным взглядом, чуть слышно произнес:
– Какая вы красавица!
Молодой человек, точно ослепленный, сразу опустил веки, тяжело вздохнул и побледнел как будто больше прежнего. Маргарита тихо вскрикнула, думая, что это был его последний вздох.
– Боже, боже, сжалься над ним! – сказала она.
В эту минуту раздался сильный стук в дверь из коридора. Маргарита слегка приподнялась, продолжая поддерживать за плечи Ла Моля.
– Кто там? – крикнула она.
– Мадам, мадам, это я, я! – ответил женский голос. – Я, герцогиня Невэрская.
– Анриетта! – воскликнула королева. – Это не опасно, это друг, вы слышите, месье?
Ла Моль сделал усилие и приподнялся на одно колено.
– Постарайтесь не упасть, покамест я отворю дверь, – сказала королева.
Ла Моль оперся рукой о пол, чтоб удержаться в равновесии.
Маргарита пошла было к двери, но вдруг остановилась, задрожав от страха.
– Так ты не одна? – воскликнула она, услыхав звяканье оружия.
– Нет, со мной двенадцать человек охраны; мне дал их мой деверь, герцог Гиз.
– Герцог Гиз! – прошептал Ла Моль. – О! Убийца! Убийца!
– Тс! Ни слова! – сказала Маргарита и поглядела вокруг себя, придумывая, куда бы спрятать раненого.
– Шпагу!.. Кинжал! – шептал Ла Моль.
– Для защиты? Это бесполезно; разве вы не слышали, что их двенадцать, а вы – один!
– Не для защиты, а чтобы не даться живым им в руки.
– Нет, нет, я вас спасу, – сказала Маргарита. – Да… кабинет! Идем, идем!
Ла Моль напряг все силы и при поддержке Маргариты дотащился до кабинета. Маргарита заперла за ним дверь и спрятала ключ в свой кошелек.
– Ни крика, ни стона, ни вздоха – и вы спасены! – сказала она ему сквозь дверь.