– Кто бы это мог быть? – спросила Жийона.
– Я пойду посмотрю, – сказала Маргарита, – а ты останься здесь и не отходи от него ни на минуту.
Маргарита затворила дверь в кабинет, вернулась к себе в комнату и отперла дверь потайного хода.
– Мадам де Сов! – воскликнула она, отшатываясь от баронессы под влиянием не чувства страха, а скорее вражды, как бы оправдывая мнение, что женщина никогда не прощает другой женщине, отнявшей у нее хотя бы и нелюбимого мужчину.
– Да, это я, ваше величество! – промолвила мадам де Сов, умоляюще складывая руки.
– И вы здесь, мадам? – продолжала Маргарита, все больше изумляясь и в то же время повышая голос.
Шарлотта упала на колени.
– Мадам, простите, – говорила она, – я сознаю, как я перед вами виновата. Но если бы вы знали все!.. Не вся вина лежит на мне, был и особый приказ королевы-матери!
– Встаньте, – сказала Маргарита. – Я полагаю, вы явились не для того, чтобы оправдываться передо мной! Встаньте и говорите, зачем вы пришли?
– Мадам, я пришла… – с блуждающим взглядом говорила Шарлотта, продолжая стоять на коленях, – я пришла, чтобы узнать, не здесь ли он?..
– Кто – здесь? О ком вы говорите?.. Не понимаю.
– О короле.
– О короле? Вы бегаете за ним даже ко мне?! Вы же отлично знаете, что здесь он не бывает.
– Ах, мадам! – продолжала баронесса, не отвечая на эти колкие слова и, видимо, даже не осознавая их истинного смысла. – Дай бог, чтоб он был здесь!
– А почему?
– Ах, боже мой, мадам! Да потому, что гугенотов избивают, а он глава их.
– О, я забыла об этом! – воскликнула Маргарита, хватая за руку мадам де Сов и вынуждая ее встать. – Я не подумала, что королю может грозить такая же опасность, как другим.
– Бóльшая, мадам, – воскликнула баронесса де Сов, – в тысячу раз большая, чем другим!
– Правда, герцогиня Лотарингская меня предупреждала. Я говорила ему, чтоб он не выходил на улицу. Разве он вышел?
– Нет, нет, он в Лувре. Но его нет нигде! Если он не здесь…
– Его здесь нет…
– О-о! – воскликнула мадам де Сов в порыве горя. – Тогда ему конец! Королева-мать поклялась его уничтожить.
– Уничтожить! О, вы меня пугаете. Это невозможно.
– Мадам, мадам, – заговорила баронесса с такой настойчивостью, какую внушает только страсть, – я повторяю вам: никто не знает, куда девался король Наваррский.
– А где королева-мать?
– Королева-мать послала меня за герцогом Гизом и месье Таваном, которые находились у нее в молельне, а потом велела мне уйти. Тогда я пошла к себе и, простите, мадам, стала ждать, как обыкновенно…
– Моего мужа, да? – спросила Маргарита.
– Он не пришел, мадам. Тогда я начала его искать повсюду, спрашивала всех. Только один солдат сказал мне, будто бы видел, как король шел в сопровождении конвоя с обнаженными шпагами, и было это до избиения гугенотов, а избиение началось час тому назад.
– Благодарю, мадам, – сказала Маргарита. – И хотя чувство, побудившее вас действовать так, для меня только лишняя обида, я все же вас благодарю.
– О мадам, в таком случае простите, с вашим прощением я пойду к себе бодрее; я не решаюсь следовать за вами даже издали.
Маргарита протянула ей руку.
– Идите к себе, а я пойду к королеве-матери. Король Наваррский под моей защитой – я обещала быть ему союзницей и сдержу слово.
– А если вам не удастся пройти к королеве-матери?
– Тогда я пройду к брату Карлу, надо будет поговорить с ним.
– Идите, идите, мадам, – сказала баронесса, уступая дорогу Маргарите, – и дай вам боже счастливый путь!
Маргарита быстро пошла по коридору. Но в конце его обернулась и посмотрела, не идет ли сзади мадам де Сов. Мадам де Сов шла вслед за ней. Убедившись, что она свернула на лестницу, которая вела к ней в комнаты, королева Наваррская направилась к королеве-матери.
Вся обстановка в Лувре изменилась. Вместо толпы придворных, которые, почтительно приветствуя ее, давали ей дорогу, Маргарита все время натыкалась или на дворцовых стражей с окровавленными протазанами и в одежде, выпачканной кровью, или же на дворян в пробитых оружием плащах и с лицами, измазанными пороховой гарью; они разносили приказания и депеши – одни входили, другие выходили. Все эти люди, сновавшие взад и вперед по галереям, напоминали какой-то страшный огромный муравейник.
Но Маргарита все же быстро двигалась вперед и наконец дошла до передней комнаты в покоях королевы-матери. В передней стояли в два ряда солдаты, не пропуская никого, кроме лиц, знавших особый пароль.
Маргарита тщетно пыталась пробраться сквозь эту живую изгородь. Дверь в комнату Екатерины Медичи то отворялась, то затворялась, и в растворявшуюся дверь Маргарита видела королеву-мать, помолодевшую от делового возбуждения и полную энергии, точно ей было двадцать лет. Она то принимала письма, их распечатывала и читала, то сама писала, то раздавала приказания, одним что-то говорила, другим лишь улыбалась, награждая более дружеской улыбкой тех, кто больше был запылен и обагрен кровью.