Когда родился Дьявол, землетрясение смело с лица земли один из красивейших в мире городов. Город был разрушен до основания и восстановлению не подлежал. А потом гора, которая была давно и прочно обжита, а потому множество веков считалась совершенно безопасной, вдруг обратилась в огненный факел. Пеплом стало все, что было на ее склонах. Это родился Маг.
Дьявол первым поборол удивление и сказал голосом уж чересчур наигранно — спокойным:
— Что ж, этого и следовало ожидать. Она была слишком молода, когда ей пришлось занять свою карту.
— Ей было тринадцать. Не так уж мало. — пожала плечами Луна. Она пришла к Игроку десятилетней, впервые и навсегда приняв его волю. Сила пожала плечами:
— Игрок не звал ее. Это Шут разбудил ее силу.
Хитрая рыжая бестия! Она знала все, давно поняла, в чем причина смерти Шута, но молчала. Дьявол кивнул. Он помнил ту историю. Тогда он остался недоволен Шутом. Сам бы он так не поступил.
— Как бы то ни было, но мы не знаем, кто следующий Шут. Теперь нам придется чуть меньше развлекаться и чуть больше следить за происходящим. Не так ли, мадам и месье?
Мадам и месье согласно кивнули. Только Сила не удержалась, чтобы не высказать язвительное замечание:
— Я говорила, что она не подходит для этой карты. Вы меня не послушались. Вот и результат. Расхлебывайте теперь восхитительную похлебку из дерьма, которую она сварила специально для нас!
Луна, взглянув на Силу, зябко передернула плечами. Ей претила любая вульгарность. Луна была одной из самых чистых и утонченных карт. Смерть пожал плечами. После драки кулаками не машут:
— Не хочешь же ты сказать, что Королева Мечей выбрана случайно? У нас так не бывает, мадам.
Дьявол кивнул, соглашаясь, правда, не совсем понятно — со Смертью или с Силой. Его слова, впрочем, тут же разъяснили его позицию:
— Ее выбрали неправильно. Ее мощь еще дремала. А теперь, судя по всему, проснулась. И это хуже, чем все прежнее… Потому что по возможностям она выше, чем должна быть Королева Мечей.
Да, так тоже бывало, хоть и очень редко. Но, раз избран, человек-карта не может изменить свою сущность. Он остается тем же, что и вначале. Один из семидесяти восьми в колоде Игрока. Но как бы то ни было, смерть Шута расстроила ближайшие планы четверых самолюбивых борцов за власть. Убийца Шута не должен уйти от возмездия. Пусть это даже и молодая, и крайне привлекательная женщина.
Смерть первым сказал свое слово:
— Смерть за смерть. Не думаю, что мы должны пренебрегать местью.
Сила кивнула. В каждой женщине она видела свою потенциальную соперницу, а потому готова была пойти на что угодно, чтобы таких соперниц стало как можно меньше.
— Да, пусть она умрет. Она слишком нежная, чтобы жить в этом суровом мире.
Дьявол провел рукой по губам, как бы стирая с них улыбку этим изящным движением. Потом он по очереди взглянул в глаза своим соратникам и спросил:
— Не слишком ли легко она отделается? Всего лишь смерть, никакой фантазии. Есть вещи куда хуже смерти…
В глазах его на мгновение промелькнуло чувственное видение, и только Луна уловила его смысл. Уловила, но не согласилась:
— Месье, Шут начал с того же самого. А где он теперь? Эта карта не позволит играть собой кому-то кроме Игрока. Она не позволит шутить с собой так. Умереть — умрет, она смертна. А все остальное…
Луна замолчала. Она знала получше других, что под привлекательной внешностью Дьявол прячет чудовищную сущность. Ужасающее чудовище, приветствующее каждый новый способ разврата и обрекающее на боль и страдания множество других, обыкновенных людей. Если Дьявол что-то решил — переубедить его невозможно. Как и понять с точностью до формулировки, что же решил Дьявол.
Тот издал короткий смешок:
— Не забывай, что я посильнее Шута, мадам. Я могу делать все, что мне заблагорассудится! Но так уж и быть, я передам право на убийство вам. Прикончите ее быстро и безболезненно, раз уж вам так дорога ваша этика. Прикончите ее, а я пока постараюсь найти Шута. Нового Шута.
Каждый из избранных мог нанести смертельный удар кому-то, кто стоит в иерархии ниже него. Только один удар. Если по каким-то причинам смерть все-таки не прибрала жертву к рукам, второй удар нанести уже нельзя. Никогда. Но все равно Королева Мечей обречена. Она принадлежит к младшей ветви младших арканов. Старшие арканы несли ей смерть. Неминуемую и скорую.
2
Было ясное солнечное утро. А, впрочем, пока она жила здесь — другого начала дня не видела. Королева Мечей прогуливалась по дорожкам сада, время от времени наклоняясь к тому или иному цветку, чтобы вдохнуть его аромат или поближе рассмотреть причудливые узоры на тоненьких лепестках.
Она была одета в легкое шелковое платье, хотя обычно предпочитала более тяжелые наряды. Однако для такой погоды подходил именно черный шелк. С погодой спорить бессмысленно, хотя бы потому, что погоду хозяин сада делает по своему вкусу. И он любит, чтобы было тепло. Пусть не чрезмерно, но все же…
Сад представлял собой своеобразный магический лабиринт. Его дорожки каждый раз приводили в разные места. Весь сад был наполнен прекрасными экзотическими цветами, а фруктовые деревья и кусты, лучшие из тех, что растут во всем мире, собирались веками. При всем том хозяин сада вовсе не был фанатом садоводства. Сад для него — просто отдохновение от других дел, зачастую — сложных и неприятных.
Дама прогуливалась по саду, наудачу сворачивая на разные дорожки, совершенно не боясь заблудиться. Прогулки по этому волшебному саду стала ее каждодневной привычкой. Приятный моцион перед завтраком. Она сорвала с дерева светящийся розоватый плод и вонзила белоснежные зубки в сочную мякоть. Хозяин сада действительно собрал здесь лучшие фруктовые деревья.
Очередная дорога привела Королеву Мечей назад к белоснежному дворцу. Это говорило только о том, что пора завтракать, ее друг и покровитель ждет. С тех пор, как она встретила его, ее жизнь стала гораздо приятнее и легче. Одна мысль о том, что она находится под покровительством сильнейшего из светлых в колоде, растекалась по телу сладостным теплом.
Завтракали обычно вдвоем, и сегодняшний день тоже не был исключением. Проворные слуги в белых одеждах уже заканчивали сервировку, когда она вошла в трапезную. Маг возник, как всегда, неожиданно, не воспользовавшись дверью, а просто появившись в кресле у камина. Женщина улыбнулась ему и уселась в кресло напротив.
Они были полной противоположностью друг другу. Она — черноглазая, с темно-каштановыми волосами, он — мужчина со светлыми волосами и очень синими глазами, одетый в белую тунику и алый плащ. Самый сильный в колоде после Дьявола. Посвященные называли этого мужчину Магом. И он, как мог, старался соответствовать своей карточной сущности.
Сегодня у Мага не было жезла, его неотъемлемого атрибута. Он и не нуждался в нем у себя дома. Лицо Мага было тревожно, что не делало его менее привлекательным. Маг был красив всегда, в каждый краткий миг своего бытия, потому что это была часть его карточного образа — быть прекрасным. А против образа пойти не мог никто.
Голос Мага был одновременно мужественен и мелодично-звонок:
— Доброе утро, мадемуазель.
— Доброе утро, мессир.
Женщина взглянула на Мага и вздрогнула. Она неплохо научилась угадывать настроение своего господина. Сегодня под его маской не было ничего доброго. Он был встревожен и, пожалуй, даже зол. И причиной такого его настроения была она.
Маг поймал ее страх и улыбнулся. Его улыбка показалась женщине какой-то ненастоящей, жестокой, обманчивой. Она и была обманчивой. Сегодня Маг был очень зол на нее, и она даже знала, почему.
— Ты сделала очень большую глупость, королева. Ты принесла смерть одному из посвященных.
— Да, мессир, но если я просто защищала свою жизнь? Если вопрос стоял так: он или я?
Маг кивнул. Эта девочка могла переспорить кого угодно. Он тоже знал ту грязную историю. Но на самом деле она убила Шута во сне. И, конечно, никто ее жизни не угрожал.