- Это легко. - Мягко возразил Скульд. - Если бы на месте Моргаузы была ты, как было бы легко всем нам! Почему я тебя сразу не рассмотрел?.. Уезжай отсюда скорее, мой тебе совет. Скоро здесь будет очень плохо.
- Но почему? - Искренне удивилась Мэг. - Ведь Карл и вы ни в чём не виноваты! Это король Коль виноват!
- Ах ты, моя маленькая! - Умилился Скульд. - Ты такая же наивная, как и Карл! Коль прекрасно знал, кого нам прислал, и с его точки зрения, он откупился от нас, дав Моргаузе очень большое приданое. Войны он нам не объявит, это правда, но Элодис очень уязвим, у него много врагов. Колю достаточно объединиться с ними и поддержать их золотом, и всё, нам конец. Если ты меня понимаешь.
- Я понимаю. - Кусая губы, возразила Мэг. Она была наивна, но не глупа. - Но ведь можно что-то сделать!
- Карл не управляем. - С горечью покачал головой Скульд. - Он в бешенстве, и ему безразлично, что будет дальше. Так что выхода у нас нет. - Скульд бережно убрал с виска Мэг веточку.
- Но вы сказали, что хотели меня использовать... Значит, знаете, что делать?
- Забудь об этом. - Скульд встал, отряхнул штаны. Подал Мэг руку. - Я не могу так с тобой поступить.
- А всё-таки? - Настаивала Мэг. Немного поломавшись - самую малость, - Скульд сказал:
- Карл очень настойчив, и не привык отступаться от своего. Если бы он получил тебя, в обмен для прощение для Моргаузы, он мог бы уступить...
- Получил... Меня?.. В каком смысле?
- В прямом, моя девочка. Но это погибель для тебя, и я этого не хочу. Оставь нас нашей судьбе... Я бы на вашем месте, пока не поздно, вообще убрался обратно в Ирландию, потому, что здесь будет настоящий хаос. На Элодис пойдут не только Одноглазый, но и дикари, а это куда страшнее. Они живых не оставляют...
Мэг его больше не слушала. Ей внезапно стало очень страшно; нахлынуло вдруг непостижимое чувство рока.
- Если он её простит... - Она вся похолодела, - получив меня, то она останется его женой, а... я?!
- Если бы не то, что ты дала обет, то всё это не было бы на самом деле так фатально. - Пожал плечами Скульд. - Ты стала бы его фавориткой, и на деле имела даже больше власти и возможностей, чем у принцессы. Используя своё влияние, ты могла бы помогать церкви, не говоря уже о больных и сиротах.
- Но я погибну. - Прошептала потрясённая Мэг. - Я буду... блудницей?!
- У королей всё иначе. - Возразил Скульд. - Все понимают, что брак для них - это политический и финансовый союз, и любовь тут ни при чём. Поэтому королевская фаворитка очень важная фигура, гораздо важнее, чем сама королева. Никто не назовёт такую женщину блудницей!
- Но это же не важно. - Онемевшими губами возразила Мэг. У неё ослабли ноги, она вновь села. - Не важно, назовут, или нет... А я сама... А Карл?.. А если он не согласится, если я ему не нужна?..
- О чём мы говорим? - Возразил Скульд. - Я не хочу поступать с тобой так. Забудь об этом, и бегите обратно в Ирландию... Оставьте нас нашей судьбе.
- Но я... - Скульд приложил палец к губам девушки, улыбнулся ласково и печально. Они с Карлом очень похоже улыбались, и эта улыбка разбивала ей сердце! Скульд ушёл, а Мэг продолжала сидеть, вся оцепенев. Ловушка была расставлена так искусно, что Мэг попалась в неё целиком и полностью... Без малейшей надежды на спасение.
6.
Это был воскресный день, ровно неделя со дня свадьбы. Карл всё ещё не выходил из своих покоев, и всё это время пил и почти не ел. И священник Марк, и королева, и король - все пытались образумить его, и всё потерпели неудачу. Королева пыталась добраться до сына с помощью Олле, но Олле оказался столь же неуступчив: его так же возмутило оскорбление, нанесённое другу, и он был целиком и полностью на его стороне. Он даже поссорился с королевой по этому поводу, обвинив её и короля в том, что они продали Карла, и теперь они не разговаривали. В замке сохранялась мрачная и нервозная обстановка; ирландцы ждали только повода, чтобы схватиться за мечи - многие из них считали, что элодисцы не заслуживали даже и такой чести, которой их король удостоил их, выдав за них принцессу лебединой крови, пусть и малость бракованную. В городе практически все поддерживали принца. Многим было невыносимо видеть, как презирают их и их страну ирландцы, и от резни Гранствилл отделяло одно неверное слово.
Карлу это было безразлично. Он не знал, как жить; сознавая позор, он считал, что весь город смеётся над ним. Для человека настолько гордого и самоуверенного, как Карл, это было настоящее мучение. Он пил, но ему это мало помогало - в первые дни принц даже не чувствовал хмеля, его поглощал шок. Есть он тоже не хотел, и если бы не Олле, почти силой заставлявший его есть, Карл не проглотил бы в эти дни ни крошки. Прислугу он к себе не пускал, и комната превратилась в настоящий свинарник: остатки еды, подсыхающие винные и пивные лужи, грязь... Не говоря уже о запахе перегара. Королева не позволяла приносить ему самогонку, но Карл придумал мешать крепкое вино и пиво - пойло получалось отвратное, зато забористое. В этот день сам Скульд позаботился о том, чтобы у Карла был самогон. Ему не нужна была Мэг в Гранствилле, она вообще ему была не нужна. Девочка была слишком опасна; она была, во-первых, не глупа, а во-вторых, истово любила Карла, и управлять ею будет сложно. Если она решит, что действует во благо принцу, с нею будет не сладить, как и с ним самим, и Скульд предпочёл не рисковать. Следовало использовать её, а потом убрать - как угодно, каким угодно способом, только надёжно и далеко. Для этого Скульд использовал Анну... И самого Карла.