- Я не прикоснусь к этим деньгам! - Яростно оборвал его Карл. - Ты можешь называть мою обиду хоть детской, хоть какой, но это тебе не поможет!!! Это плата за мой позор, и ты можешь п-подавиться этим золотом, можешь его ж...й жрать, но мне оно не н-нужно!
- Умоляю, Карл, Скульд! - Поднял руку король. - Это безнадёжно. Вы оба - страшные упрямцы и стоите друг друга. Вы сами себя не видите - у вас даже лица одинаковые становятся, когда вы ругаетесь. Я согласен со Скульдом: дикари не способны измениться.
Тебе хватит дел на Севере, а здесь - наши заботы. И хватит об этом! Карл, мы соскучились по тебе, просто: побудь с нами. Твоя мать соскучилась безумно, она совсем измучилась от тоски по тебе. Отдыхай; веселись! Мы затеяли пир. Твои победы и успехи стоит широко отметить, сынок. Мы так тобой гордимся!
Карл смягчился. Как бы ни была сильна его обида на родителей, он любил их и тоже скучал; и естественно, он был ещё слишком юн, чтобы не радоваться их гордости. Слова короля были бальзамом на его сердце. Карл оставил на время все споры - хоть и не отступил, - и окунулся в развлечения и веселье. Юна была ещё не замужем, хоть желающих взять в свой дом своенравную красавицу было хоть отбавляй, и Карл после некоторого отпора, за который он её и ценил, возобновил их отношения, без стеснения демонстрируя их всему Гранствиллу. Юна вновь щеголяла дорогими тканями, золотыми и драгоценными украшениями, роскошной обувью. И это просто убивало Моргаузу.
Сентябрь выдался пасмурный. Весь день небо было затянуто серым одеялом; лишь поздно вечером солнце показывалось на чистой полоске неба между облаками и деревьями, расцвечивая облачный потолок мира дивными красками. Над тёмной лентой реки золотым туманом окутаны были деревья, белый туман скапливался в оврагах над ручьями. Такой же золотой дым окружал крыши и башни Хефлинуэлла, местами, как мхом, заросшие зелёным и пурпурным плющом. Но Моргауза, вот уже полчаса смотревшая в окно, золотой красоты мира не замечала. Она злилась. Все молодые мужчины, в том числе и ирландцы, с которыми можно было бы пофлиртовать, уже год пропадали на войне, не с кем было даже поговорить. Дни идут, ей уже восемнадцатый год - ещё немного, и она двадцатилетняя старуха! Карл вернулся наконец-то; такой другой: загорелый, суровый, повзрослевший, мужественный. Победы и привычка приказывать наложили на него свой отпечаток; Моргауза воспринимала своего супруга уже совершенно иначе. Сама она сроду бы не сообразила, что Карл чего-то стоит, но все говорили, что он гений, и Моргауза не могла не верить людям. Она давно забыла их кошмарную свадьбу и то, что сама её жизнь висела на волоске - она вообще была не из тех, кто помнит. Принцессе вновь хотелось завлечь мужа, и она только и делала, что прихорашивалась и расчёсывала свои чудные чёрные волосы. Только Карл на неё даже не смотрел!
Две чайки с криками летали в золотой пыли над рекой, словно наполненной жидким золотом, над лодкой с тремя людьми.
- Святые небеса, ну, для кого я пропадаю?! - С тоской спросила Моргауза, обняв себя руками и напрягшись. - Он даже не посмотрел на меня на пиру, и вино твоё не помогло, он не пьёт! А ночь опять провёл с этой ведьмой... И ничего не помогает твоё колдовство: эта тварь, Юна, жива и здорова!
- Против местных ведьм нужно особое колдовство, детка. - Пояснила Морлан.
- Ну, и где же оно? - Капризно и зло спросила Моргауза, повысив голос. - Ты говорила, что руны мне любовь обещали, где она?!
- Я сколько раз тебе говорила про Вёль, а ты боишься.
- А ну тебя! - Моргауза перекрестилась. - Эта Вёль кожу и волосы мертвецов добывает, в могилах роется! Она чёрная ведьма! Я погублю душу, если к ней пойду!
- А что такого? Мне про Вёль Скульд сказал, рассказывал, как она семьи сохраняет, спасает мужей и жён...
- Ох, он опять уезжает! - Перебила её Моргауза, вновь высовываясь в окно на звук рога. - Ну, на этот-то раз не к Юне, а на охоту! В чёрной куртке... Ну, никогда бы не подумала, что мужчина может быть так хорош в чёрном! И подсирала этот, Олле, с ним... А собак этих мой отец мне подарил, я их с рук не спускала, они мне весь подол пообоссали! Поспорить готова, что ему на это плевать! Чего бы я не сделала, чтобы он меня хоть немножечко любил... Я ведь ему ничего плохого не сделала, а, Морлан?
- Люди сделали, детка, из зависти к красоте твоей небесной.
- Я всём нравлюсь, кроме него! - Всадники выехали за ворота, и принцесса погасла, отошла от окна. В её комнате было жарко - Моргауза любила тепло, - полно было всяких снадобий для привлечения мужчин и сохранения красоты, от притираний и мазей до лёгких наркотиков, руны, прочие гадальные штучки: принцесса требовала, чтобы Морлан гадала для неё по нескольку раз на дню. Ей было безумно скучно: королева и её сестра, леди Эве, следили за Моргаузой денно и нощно, проходу не давали, заставляли работать, вышивать эти поганые скатерти, как принцесса их ненавидела!