Впереди были долгожданные выходные, а я не имела ни малейшего понятия, чем заняться. Со вздохом подумала о том, что опять сегодня пойду в привычный старый «Хмель», пробовать новые градусы и поддерживать шумные мужские махачи. Завтра ровно в 20:00 завалюсь на диван с дюжиной пачек сухариков смотреть «Сверхъестественное». А в воскресенье снова попробую подловить сектантов на Волковском лютеранском кладбище, чтобы сделать парочку новых сумасшедших фото. Если повезет, может, застану целый ритуал.
Я могла бы позвонить Максиму, новому поклоннику, или Игорю, что носится за мной уже несколько месяцев, или Денису — любвеобильному соседу сверху. А Тимур и Лёша вообще несколько лет пытаются сломать мою Великую Китайскую, выстроенную вокруг головы, что таит в себе дерьмо, в котором не разбираюсь даже я сама. Ни один из них не провалился бы в попытке скрасить скучный вечер. Каждый был опытным умельцем развлекать девушек и удивлять фантастическими свиданиями. Но сейчас же снова начнётся раздражающая белиберда в голове. Они будут деловито трещать о своих достоинствах, загадочно щурить блестящие глазки, обескураживающе лыбиться во все тридцать два, а я придирчиво изучать, абсолютно незаинтересованная в, казалось бы, приятной легкой беседе. У первого плечи недостаточно широки, у второго руки некрасивые, третий низкий, четвертый абсолютно безвкусен в выборе одежды, пятому кушать бы побольше, а то бедра меньше моих. И этому нет конца. Мне хватает одного малейшего недостатка, чтобы послать всё к черту, хотя, с большинством «неточностей» мы могли бы справиться вместе. Но, наверное, в том-то и проблема, что вместе не хочется. Хотела бы — нашла тысячи причин, а так... миллион отмазок. Времени на них жалко. А потом не знаю, чем себя занять.
А что мне мешает пойти выпить не к пузатому Пете в «Хмель», где вероятность встретить знакомых равна нулю, а в роскошный пригородный клуб Иришки, которая не первый год пробивается ко мне в близкие подруги? Она начнет трещать о своём, хвастаться, жаловаться, в гости звать, а мне… снова не интересно. Всё не то, всё не так. Зато ветхие «мёртвые» здания способны угодить по всем параметрам.
Хмурясь на свои мысли, я настолько погрузилась в себя, что не заметила, как с размаху впечаталась в крупного широкоплечего прохожего, едва не распластавшись на мокром грязном асфальте.
- Да что ж это такое! Вперед смотреть не практиковался? - Злобно зашипела, поправляя съехавший шарф.
От недовольства собой и своими желаниями бесила любая мелочь. Хотя, чего оправдываться, я никогда не была вежливым человеком. Патологоанатомам много болтать не требуется, мне — тем более.
- Я предпочитаю забегать далеко наперед, в том числе и взглядом. - По-философски ответил незнакомец, никак не реагируя на мою грубость.
Я приподняла бровь, рассматривая чудака с откровенным скептицизмом. Плакал по нему Эрмитажный театр. Мужчина был одет в длинный черный плащ с едва заметными серыми витиеватыми узорами на нём, что придавало элементу одежды старины. При движении полы распахивались и в них появлялась прорезь, через которую мне удалось разглядеть вишнево-черный камзол с рюшами и манжетами кровавого оттенка. Грубые ботфорты с квадратным носком издавали тяжелый грохочущий звук, когда он топтался на месте, стряхивая дождевые капли с капюшона.
Ему было лет пятьдесят, возможно, с хвостиком, но выглядел незнакомец для своего возраста замечательно, даже в какой-то степени привлекательно. Ну, если забыть про весь этот цирк. Даже чудаковатые бакенбарды со странными закрученными усами не могли скрыть форму массивной челюсти, волевого подбородка и мясистых очерченных губ. Он внимательно исследовал меня цепким взглядом черных пронзительных глаз, вдумчиво подергивая тёмными кустистыми бровями с сединой.
- Театр уехал, актеры остались? - Хмыкнула я, демонстративно покосившись на дивный наряд.
Мужчина усмехнулся, качая головой. В его серьезных строгих глазах был заметен разум, и я подумала о том, что наверняка у него есть весомая причина расхаживать по Питеру вальяжным лордом неизвестной эпохи.
- Ты та ещё язва, да? - На удивление, совсем по-простому спросил чудак.
Ни философских размышлений, ни «миледи», ни элементарного «Вы» и высокоинтеллектуальной дискуссии.
- Что-то вы плохо придерживаетесь своего образа. - Игнорируя риторический вопрос, я склонила голову и сощурила глаза.
- Главное, чтобы ты его придерживалась хорошо. - Серьезно произнёс незнакомец, кивая своим же словам.