Я не ответила — просто не смогла, медленно стекая вниз по его спине.
«Арррия!» - Рёв калипсо был последним, что я услышала.
А потом липкая холодная темнота.
¹Revolt et servire me. - Восстань и служи мне.
Глава 18
Ещё никогда в жизни мне не было так тяжело просыпаться.
Первое, что я почувствовала — просто ужасающую головную боль. Казалось, по всему черепу растянулись маленькие паутинки трещин, которые расходились при каждом мыслительном процессе. Все они соединялись где-то на затылке, в котором расположилась самая невыносимо болезненная точка.
Не открывая глаз, я немного сдвинулась и глухо застонала, когда всё вспыхнуло тупой ноющей болью. Оказывается, на голове паутинки не остановились.
Мысленно покрывая трёхэтажными матами всё, на чём свет стоит, я пыталась вспомнить причину своего чертового состояния. Всё сводилось к последнему рабочему дню и моему унылому настроению на пути к дому. Дальше зияющая дыра.
Неужели в «Хмеле» настолько ужралась? Может, дядя Стёпа приехал, и опять начался коллективный свинарник? Он у нас гость редкий, но весьма запоминающийся. Вырвался в люди, и теперь работает где-то за границей, где его по ошибке кличут «Стефан», чем наш бахвал до жути гордится. Вот заграничный «мажор» по приезду и заглядывает в наш «Хмель» похвастаться новыми достижениями и продемонстрировать стопочку заработанных купюр, которую милосердно тратит на особо его нахваливающих, объявляя «бухаловку за его счёт». Такие дни местные особо любят. Кто ж не любит шару? У меня хоть денег столько, что я могу каждый день подобные мероприятия устраивать, но дяде Стёпе радовалась вместе со всеми. Да — хвастун, ну, да — самомнение до небес. Зато как умело он собирает компании, а, главное — как умело их развлекает. В его приезд всегда ужираюсь наравне с мужиками, завидуя живому блеску в глазах этого заграничного рыцаря.
Хоть кто-то знает, чего хочет в этой жизни.
Проклиная и алкоголь, и чертову боль, и свою пожизненную депрессию, попробовала подвигаться снова, в этот раз более решительно и активно.
Легче мне не стало, но продолжать валяться нельзя. Сегодня суббота — ну, я надеюсь — а, значит — нужно подготовить фотоаппарат к завтрашней вылазке. Каждое воскресение наступает моё время, и каждое воскресение я жду почти с детским восторгом и нетерпением. Единственное, что доставляет мне радость — эти маленькие путешествия по заброшенным мёртвым местам, которые по графику у меня как раз в этот день. Ну, да, я странная — что поделаешь. У всех свои тараканы.
Внезапно руки коснулось что-то острое.
Я вздрогнула и резко открыла глаза.
Перед глазами стояла мутная пелена, что давала разглядеть лишь яркий свет из огромного окна чуть левее кровати.
Кровати, которая всегда стояла слева от окна.
Окна, которое было намного меньше.
Пока я недоуменно моргала и протирала глаза, что-то острое снова меня кольнуло, упрямо скользя по руке. Это не было больно — похоже на то, как скользит толстый, плохо наточенный карандаш по коже. Но происхождение странного ощущения меня весьма настораживало.
Зрение вернулось, и я ошалело уставилась на зеркальный потолок над собой, откровенно поражаясь размерам всей комнаты и кровати, на которой лежу.
На очередное колющее движение я отреагировала уже поворотом головы.
И уставилась прямо на… чёрти что.
Маленький рогатый скелет неизвестного животного, чей костлявый хвостик неугомонно наматывал полукруги над спиной.
Как девушка, не умеющая кричать — да-да, такие бывают — я сдавленно пискнула и откатилась в сторону, сваливаясь с кровати с глухим, но наверняка очень шумным грохотом.
Проблема в том, что в ушах так звенело, что я не слышала даже собственного учащенного дыхания.
К сожалению, неизвестное существо понеслось за мной. Перепрыгивая складки на простыни, как маленький задорный щенок, он добрался до края кровати и замер там, глядя на меня своими пустыми глазницами. Он странно встряхнул черепком, а потом за чудиком прискакало ещё трое таких же.
Я просто онемела от шока и, прижавшись спиной к стене, уставилась на это… явление расширенными глазами.
Словно из-ниоткуда выпрыгнул высокий мужчина с вьющейся копной шоколадных волос и присел около меня. Я схватила его за руку, молча тыкая пальцем в кучку оживших скелетов, призывая объяснить мне, почему, чёрт возьми, он настолько спокоен, когда вокруг творится какое-то сумасшествие.
А потом посмотрела в его насыщенно-красные глаза с вертикальным зрачком и снова пискнула, рефлекторно отпихивая его от себя ногой, из-за чего случайно заехала по булочкам-звенелочкам.