Стиснув книгу, я продолжала тупо смотреть в экран на черно-белое изображение дрожащих пальм и разрушенных домов.
«Сегодня вечером я покидаю город Гватемала, — писала мне мама четыре дня назад. — А потом поеду, где на машине, где автостопом, на север, в ту часть леса, где его разрезает надвое река Саклук. Там поднимусь вверх по течению и попробую что-нибудь откопать».
— Не думаю, что она сейчас в городе, — наконец медленно сказала я. — Мама прислала мне электронное письмо, где было сказано, что она направляется на север…
— Я уверен, что с ней все в порядке.
— О Господи!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Десять минут спустя я решила позвонить.
— Ваш отец должен знать, где она, — говорил Эрик. — В такую погоду он ее далеко не отпустит. Готов спорить, сейчас оба сидят в подвале музея, пьют виски и с удовольствием спорят о происхождении какой-нибудь стелы или черепка.
— Надеюсь, что так. — Я подняла трубку старого черного телефона, стоявшего на мраморном столике рядом с китайской вазой, и набрала номер, значившийся в мамином электронном письме.
Эрик сидел на тахте, рассеянно уставившись на рыб.
— Ну что?
Гудок в трубке раздавался снова и снова, словно сигнал тревоги.
Я вздохнула:
— Пока ничего. Боюсь, она все же не с ним. Письмо было отправлено уже несколько дней назад.
— Да где же ей еще быть? По телевизору сказали, что дороги размыты. Она просто не могла никуда далеко уехать. Основной ущерб приходится на восточную часть страны, ну и отчасти пострадали северные леса. Куда она вряд ли могла попасть — вы ведь говорили, что профессор Санчес уехала в отпуск. Уверен, она вернулась в город, едва начался сильный дождь.
— Нет, вы были правы, — помявшись, признала я.
— Что вы имеете в виду?
— Она поехала не в отпуск.
Эрик открыл рот, потом снова закрыл.
— В том электронном письме, — продолжала я, — она говорила, что… что не сообщила мне всей правды относительно своей поездки. Она решила, что сможет найти лабиринт Обмана.
Гомара пристально посмотрел на меня:
— Что вы хотите сказать?
— Она выразилась не совсем ясно, но намекнула, что кое о чем догадалась. О том, что, кажется, знает, где он находится.
— Лабиринт Обмана? Развалины, о которых писал Гумбольдт?
— Да — если это те, о которых писала Беатрис де ла Куэва.
— Нет, не верю!
— Мама просто сказала, что такое возможно — что Гумбольдт нашел какие-то развалины.
— А она-то что нашла?
— Она не сказала. И даже ничего не сообщила моему отцу. А мне только написала, что направляется к Флорес, а потом в джунгли. Вдоль реки… кажется, Саклук.
— Да, Саклук. Я ее знаю. То есть знаю о ее существовании. Но профессор Санчес в любом случае не могла отправиться туда одна! Раскопки в массиве Петен — это большая работа.
Я покачала головой:
— Не имею представления о том, чем она сейчас занята, но она просила меня сделать ксерокопию «Легенды». А еще я скопировала для нее письма де ла Куэвы. Вы знаете эти тексты?
— Не очень… Я больше фанат Гумбольдта. Материалов де ла Куэвы не брал в руки уже много лет.
— Вы, кажется, говорили, что Гумбольдт и де ла Куэва прошли по одному и тому же маршруту?
— Насколько мне известно, это так.
— Так она тоже собиралась по нему пройти. В своем письме мама упоминала о дожде, поэтому не думаю, что с ней отправился еще кто-нибудь — всех испугала погода.
— Но не ее.
— И никогда бы не испугала.
Несколько секунд Гомара сидел неподвижно, поджав губы.
— А по телефону кто-нибудь отвечает?
Я приложила трубку к уху. В ней по-прежнему раздавались лишь монотонные гудки.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Алло! — услышала я наконец голос своего отца.
Связь была плохая, в трубке что-то щелкало и гудело. Я посмотрела на Эрика, который по-прежнему сидел за столом, сжимая в руках кружку с чаем. Он пробыл здесь уже почти пять часов и как будто не собирался никуда уходить.
— Алло, папа!
— Лола, ты? — Голос отца казался очень далеким.
— Ты не дозвонился до мамы?.. Твоя мать тебе не звонила? — почти одновременно спросили мы друг друга по-испански.
— Папа, где мама?
В трубке послышалось неясное бормотание, затем на несколько секунд воцарилась полная тишина.
— …проблемы со связью, дорогая, — наконец произнес голос отца. — Я уже несколько дней пытаюсь до тебя дозвониться, но ничего не получается. У нас бог знает что творится.
Я вцепилась в трубку обеими руками. Моя мать, еще более консервативная, чем я сама, никогда не носила с собой ни мобильного телефона, ни пейджера, ни даже портативного компьютера — все эти блага цивилизации таскали за ней ее помощники из числа старшекурсников, от которых сейчас ждать было нечего, поскольку она ушла в джунгли одна.