Питер кивнул, соглашаясь со мной. Бобр пожал плечами, а его жена улыбнулась нам:
— Да, мир велик. А вы думали, что он маленький?
— Поменьше, — резко ответила Сьюзен, недовольно глядя на Питера. Я не смогла сдержать усмешку. Сьюзен всегда была невыносима, пыталась строить из себя взрослую, хотя сама была ребенком, но именно здесь, в Нарнии, ситуация приняла крайне раздражающий оборот. Господи, она может помолчать?
— Ну, пошли. Идти нам долго, — Бобр согласно кивнул, и мы двинулись вперёд. Сьюзен направилась за нами, а Питер окинул нижний пейзаж оценивающим взглядом. Я задержала взгляд на сверкающем вдалеке строении, но рассмотреть его получше не представлялось возможным. Только было ясно, что оно очень большое, раз его видно отсюда — дворец, наверное, или крепость.
— Ладно, Питер пошли, — Пэванси согласно кивнул.
Настроение не улучшилось, мы шли в абсолютной тишине. Хотелось верить, что у Эдмунда ситуация хоть немного лучше… Как может быть лучше, дура?! Эд должен был привести нас Колдунье, а поскольку он этого не сделал… Господи, пусть с ним всё будет в порядке! Господи, ну пожалуйста! Он же не мог стать одной из этих ужасных статуй, это было бы слишком несправедливо даже по отношению к Эдмунду. Голова гудела, всё больше наполняясь мыслями о безрассудном, вечно впадающем в ярость пареньке. В последние месяцы просто смотреть на него, слушать грубый, но такой родной голос — всё это вошло в привычку. Невозможность находиться с ним близко пугала, вгоняла в дрожь, причиняя невыносимую боль. Глаза заслезились, и я поспешно сморгнула слезы. Нет, плакать или устраивать истерику — ещё одну — сейчас не лучший вариант. Потом, когда мы уже будем в безопасности, я обязательно закачу такую истерику… Желательно перед этим хорошенько ударить живого Эдмунда, но это всё потом. Сейчас главное живыми добраться до Аслана.
Люси отставала. Младшая Пэванси повесила голову, смотрела себе под ноги, но тем не менее всё чаще спотыкалась о свою длинную шубу. Питер вопросительно взглянул на меня, но я с улыбкой покачала головой — нет, мне не холодно. Наоборот, появилось какое-то лёгкое, приятное покалывание в пальцах, словно я отогреваю их у горячего камина. Бобры, кажется, такой усталости не испытывали — Бобр каждый раз оборачивался на нас и торопил:
— Живей, люди. Смотри веселей!
Питер поравнялся с остановившейся Сьюзен и раздражённо выдохнул:
— Если он ещё раз нас поторопит, я сделаю из него большую меховую шапку.
Люси с улыбкой благодарности взобралась на спину брата и обхватила его грудь руками, когда тот опустился на колени перед ней. В этом и проявлялся весь характер Питера — сам устал, но сестру понесёт. Ободряюще улыбнувшись Питеру, я направилась вперёд. Земля под ногами немного затряслась, но я не предала этому значения — трясётся от того, что мы идём по ней. Бобр опять нас поторопил, только в этот раз в его голосе были какие-то странные нотки:
— Быстрей! Бегом!
Я нахмурилась, не понимая, что не так. Люси, сидя у Питера на закорках, сказала:
— Что-то он раскомандывался… — но её слова потонули в несколько истощённом и испуганном крике Бобрихе:
— Скорее обернитесь! Это Она!
Сьюзен в шоке приоткрыла рот, расширившимися глазами уставившись на приближающиеся сани. Питер быстро, но аккуратно, опустил Люси, взял за руку, и мы побежали. Ноги работали очень быстро, словно я совсем не касаюсь глубоких сугробов, а бегу как олимпиец по ровному полю. На бегу обернулась, причём так резко, что коса с силой ударила по щекам, но из-за клубов снега, поднятых оленями, ничего не было видно. Это чем-то напомнил наш неудачный побег от Макриди, но максимум, что она могла нам сделать — заставить убирать дом и сад, а тут всё серьезней — либо пан, либо пропал. Адреналин ударил в мозг, зато открылось второе дыхание. Рядом тяжело дышали Сьюзен и Питер, Люси бежала наравне, едва ли не плача. Понимаю, самой плакать хотелось. Звон колокольчиков на шее оленей эхом отдавался в сознании.
Мы вбежали в небольшой пролесок. Ей сюда не проехать, но, чёрт возьми, волки нас просто загрызут! Хотя их вой и не был слышен, что мешает ей посадить ручного волчонка в сани? Бобр быстро обнаружил небольшое углубление, в котором не спрятаться, конечно, но разве у нас был выход? Я зацепилась за небольшой выступ, с размаху залетев в импровизированное убежище. Волосы из косы растрепались, падали на лицо, но ладонь внезапно обожгло болью. Я посмотрела на руку, ту, которой я зацепилась за выступ: рана обильно кровоточила. Питер тоже заметил, но сказать ничего не успел — из саней кто-то вышел, подошёл к краю выступа, под которым мы сидели. Тень упала на снег, и она была явно не женская. Люси подавляла всхлипы, я вжималась в камни, словно собиралась с ними слиться. Даже обжигающая боль в руке из-за соприкосновения со снегом была пустяковой по сравнению со страхом и желанием жить. Пусть мне хоть руку отрежут, но этой твари я живой не дамся! Никто из нас добровольно не сдастся.
Земля над нами дико вибрировала. Тень колыхнулась, и неизвестный отошел. Практически все прекратили дышать. Бобр подозрительно принюхался. Люси неуверенно предположила:
— Может быть, она уже уехала? — её тонкий детский голосок звенел от напряжения.
Питер дёрнулся вперед:
— Давайте я погляжу.
— Нет, — отрезал Бобр. — Мёртвый ты Нарнии не поможешь.
— И ты тоже, Бобр, — его жена едва ли не плакала, стоило Бобру сделать шаг из пещеры. Просидели мы в пещере ещё минуту, максимум две, но я в голове успела перебрать все известные молитвы, и уже начала замаливать свои грехи, как над нами появилась мохнатая мордочка Бобра. Люси взвизгнула.
− Выходите! Надеюсь, вы были паиньками весь год — тут к вам кое-кто приехал!
Первые пять секунд я даже не могла ничего увидеть, поскольку лучи солнца ударили в глаза, взывая чёрные пятна. Если честно, я была готова увидеть кого угодно, но явно не… Деда Мороза? Высокий старик в ярко-красной шубе с меховым капюшоном стоял возле своих саней, его длинная седая борода пенистым водопадом спадала на грудь. Какой-то незначительной частью мозга я отметила, что олени эти были куда крупнее, чем олени Колдуньи, и не белой, а гнедой масти.
На многих картинках Дед Мороз выглядит просто весёлым и даже смешным. Но, глядя на него сейчас, я внезапно почувствовала, что это не совсем так. Он был такой большой, такой радостный, такой настоящий, что даже я невольно притихла. Знаете, когда за пару дней до праздника появляются смешанные ощущения нетерпения и простого торжества? Я испытывала что-то подобное, и внезапно кожей почувствовала, что меня окружают такие же эмоции. Как-будто кто-то наполнил резиновые сосуды тёплой водой, и они меня согревают. И только спустя пару мгновений я поняла, что ощущаю эмоции окружающих меня людей.
Люси широко улыбнулась и первая шагнула к Деду Морозу.
— С праздником, сэр!
— Да, у нас праздник, Люси, если вы вместе с нами, — улыбнулся старик. — Она долго меня не впускала, но я всё-таки попал сюда. Аслан в пути. Чары Колдуньи теряют силу, а всё из-за надежды, которую принесли Ваши Величества.
Я не смогла не улыбнуться. Всё это было так странно и одновременно сказочно-волшебно. Хотя увидеть подобных ему существ можно лишь в Нарнии, рассказывают о них и рисуют их на картинках даже в нашем мире — мире по эту сторону дверцы платяного шкафа. Интересно, вернёмся ли мы туда ещё?
— Думаю, вам это не повредит, — улыбнулся Дед Мороз, поворачиваясь к своим саням, а через пару минут вновь появляясь с большим мешком. Он поставил его на землю, и снег взвился вверх. Один из порывов ветра, который внезапно стал слишком ощутим, подхватил одну из маленьких снежинок. Все выше, и выше, пока я не потеряла её в бескрайнем небе.
— Подарки! — радостно крикнула Люси. У нас в Лондоне давно не было Рождества. Младшая Пэванси первая сделала шаг к Деду Морозу.