Сделала шаг вперед, и голубые волны потянулись ко мне. Как щупальца, они попытались обвиться вокруг меня, но я с раздражением ответила на них своим огнем. Они перестали тянутся ко мне, я коснулась кубка кончиками пальцев. Холодный, но стоило мне отнять руку, как на ней образовалась пятно от красной краски. Краски ли? Я похолодела. Не краска, а кровь. Кровь самой Джадис.
− Поняла. – крикнула я, не обращаясь не к кому, но ко всему миру. – Вот в чем моя сила, и твой страх. Мы – одной крови. Твоя защита обернулась против тебя, ибо перестала существовать для меня.
Все слова Аслана обрели смысл. Вот, почему именно я должна это сделать. Вот почему защита на меня не действует защита. Вот почему Джадис боится меня.
Кривая усмешка исказила мое лицо. Я уверенно вцепилась в чашку, чувствуя, как кровь сочится сквозь пальцы, пачкая плащ. Мстительная улыбка – что ты сейчас чувствуешь, тетя? Ощущаешь, как я лишаю тебя жизни?
Звериный рык, словно разгоняя холодный воздух вокруг, вырвался из груди. Приложив максимум усилий, я опрокинула кубок он с громким треском и стуком упал на лед. Трещина пошла от золотого обруча наверху, но сердце все еще весело над полом. Хоть и заметно утратило свое сияние, но все еще…
Этого было мало.
Захлебнувшись в своей силе, я вскинула руки и сжала сердце. Оно было холодным, но я продолжала сжимать его, даже когда лед доставлял мне боль. Стискивая зубы, сквозь которые доносился болезненный стон, я не выпускала его из рук. Кожа на пальцах отозвалась жжением от искр, но это уже не останавливало меня.
Я должна была не раздавить его. Ему нужно прекратить биться. Теперь я точно знала, что мне надо сделать.
− Оно бьется, Джадис. Я вижу это. Твое сердце — это не большой красный комок мышц, а этот сгусток. Но вот оно замедляется, теряет свою энергию. Постепенно, оно высыхает, как если бы долго лежало на солнце. Но все это происходит сейчас. Энергия уходит… так…медленнее…Я вижу, как исчезает твоя сила и ты сама, Джадис. Это просто смешно, верно, тетя: я могу остановить твое сердце лишь своими мыслями… Еще меньше энергии, тетя, еще…. Сердце вот-вот остановится… Последняя капля энергии… Последний удар твоего анатомического сердце…
В этот самый момент Джадис полностью потеряла контроль над сердцем. Эдмунд сломал ее палочку, но она продолжала биться, пока не почувствовала это. Ее ноги и руки у становятся как мрамор, как гипс. Они уже совсем белые, намного белее, чем были. Аслан сбил ее с ног, но сопротивляться она не могла. Руки ее судорожно дернулись, глаза широко распахнулись, глядя на Великого Льва… Чуть дальше – к сердцу. И прежде, чем Аслан вгрызся ей в глотку, принимая грех убийства на себя, Джадис расслышала слова
Элизабет. Они доносились до нее как свозь воду, но Джадис поняла. Элизабет сказала…
− Полная остановка.
Руки дрожали. Сердце Джадис перестало походить на шаровую молнию, скорее на что-то грязное и жидкое. В омерзение, я откинула это от себя. Сердце ударилось о край перевернутой чащи и повисло на нем. Как испорченный шарик с водой, он лопнул, и густая черная кровь хлынула на пол. Я в ужасе отшатнулась.
Сгорбленная, съежившаяся и словно бы сникшая, я прижалась к стене. На уничтожение этого сердца я потратила столько сил, что была просто опустошена. Прислонилась к прохладной стене, но не смогла держаться и съехала вниз, уродуя лицо кровавой царапиной. Перед глазами все плыло. Губы я изогнула в улыбке, однако улыбка вышла жесткая, страшная. Ее никто не мог видеть. Никто не мог видеть меня.
Аслан, неужели я – убийца? Такая же, как и Джадис?
Я не могу быть такой же. Да, я испытывала радость, мстительную радость, когда убивала ее, но разве это не заслужено? Разве не ты отправил меня сюда?
Думать больше не было сил. Их вообще не на что не осталось. Я скользнула равнодушным взглядом по комнате. Кровь Джадис все еще осталась на полу, за нее и зацепился мой безумный взгляд. Пятно будто высосало силы, закрыло источник и превратило меня в сдутый шарик. Воздух покинул организм через поры кожи. Больше легкие не захотели работать. Голова безвольно мотнулась, я почувствовала соприкосновение с полом. Сухими губами я шептала, звала Эдмунда. Его, конечно его. Он мне нужен был, чтобы пережить этот кошмар. А он пережил это сражение?
Голова кружилась, меня мутило.
Но это уже было не важно. Мало чего важно осталось. Я заснула.
***
− Где Элизабет? – это было первое, что спросил Эдмунд, когда пришел в себя. Ранение, благодаря эликсиру Люси, зажила быстро, но его все-таки продержали в лазарете до вечера. Завтра должна была состояться коронация и миссис Бобриха посоветовала ему отдохнуть. Он не мог отдыхать, потому что не знал, где Элизабет. Все знали – потому что когда ее вернул грифон, поднялась суматоха, но Эдмунда не пустили – где Лиззи, а он нет. Хотя у него было больше прав, как ему казалось.
Миссис Бобриха неодобрительно посмотрела на него.
− Вам бы еще поспать…
− Не хочу больше спать! – заявил Эдмунд, вставая с кровати. Он отдохнул, рана не болела, но ему нужно было знать где Лиззи. – Где Элизабет?
Бобриха тяжело вздохнула. Она искренне переживала за всех пятерых, и даже немного злилась на Аслана за то, что тот поручил девочке такое большое дело. Несмотря на то, что поступок той, кого раньше называли Белла, был очень и очень страшным, и сложным, многие приняли его с восторгом. Действительно достойная Королева – врага уничтожила, и сама выжила. Об этом знали все, кроме Пэванси.
− Ваше Величество. – Эдмунд дернулся. На него смотрел грифон, почтительно склонив голову. – Меня зовут Корделий. Позвольте, я провожу вас к Королеве Элизабет.
Эдмунд воодушевленно закивал и быстро направился за Корделием, улыбнувшись Бобрихе и проронив тихо «Спасибо». Сегодня ночью Аслан обещал устроить пир. Кто-то залечивал раны, кто-то хоронил своих земляков, но в целом атмосфера была радостной. Большинство врагов погибло во время первой атаки армии Аслана, а те, кто остался в живых, увидев, что Колдунья мертва, спаслись бегством или сдались в плен.
Полчаса после битвы были особенно тяжелыми. Собирали тела погибших, Люси возвращала жизнь раненым, Аслан – тем, кто был обращен в камень. Эдмунда посветили в рыцари тут же, на поле битвы, но он плохо себя чувствовал, хотя и заметил, что самого любимого лица тут нет. Но миссис Бобриха отвела его в лазарет к другим и заставила поспать.
Сейчас ему нужна была Элизабет.
Корделий остановился у входа в голубой шатер. Он почтительно поклонился еще раз. Эдмунд подумал, что вряд ли сможет привыкнуть к этому.
− Королева находится здесь. Только прошу, она очень устала.
− Конечно. – ответил Эд. – Спасибо.
И, не дожидаясь ответа, вошел внутрь.
Разглядеть Элизабет было сложно. В шатре было темновато, а среди подушек и одеял найти ее не было возможным. Эдмунд наугад подошел к кровати подруги и протянул руку. Ее тут же сжала другая рука, холодная и дрожащая.
− Привет. – хрипло проговорила девочка. Эд сжал ее руку и сел на край кровати, Лиззи пришлось подвинутся.
− Привет. – так же шепотом ответил он. – Здесь темно.
− Да, прости. – рядом с кроватью тут же загорелся огонек. Слабый, но его хватило, чтобы Эдмунд мог разглядеть Элизабет. Из нее словно выкачали все краски: черные волосы сливались с темнотой шатра и подушек, глаза серые, утратившие недавний сиреневый цвет, и привычны голубой. Кожа бледнее, словно она не ела несколько дней. Но что-то в
Элизабет было, какая-то сила, не позволяющая назвать ее слабой.
− Знаю, я ужасно выгляжу. – хрипло рассмеялась девушка. Эдмунд дернул губы в ответной усмешке.
− Нет, не правда. – Элизабет недоверчиво хмыкнула. – По крайней мере, для меня ты все та же красавица.