Корделий свернулся у огня и Анабесс сел рядом с ним, вместе с сестрой. Девочка тут же принялась перебирать шерсть зверя маленькими пальчиками. Анабесс выглядел задумчивым, глядя в огонь. Люси заметила состояние племянника, но не успела ничего спросить, как рядом плюхнулся Эдмунд и взъерошил волосы мальчика.
− Что такое, сын? – весело спросил Король Эдмунд. – Можешь не расстраиваться из-за того, что ты не едешь с нами. – краем глаза тот заметил, что Питер выскользнул из комнаты, видимо, оповестить родных что он уходит и поговорить с дочерью. – Мы перед самым праздником выберемся на охоту за волками: ты, я и мама. Согласен?
Эдмунд понизил голос до заговорщицкого шепота, так, что его услышал только сын и Элизабет, отличающаяся обострёнными чувствами. Она улыбнулась и легонько кивнула. Благо, что Сьюзен не услышала, а то найдет тысячу и одну причину почему это плохая идея. А после того, как они это провернут, пусть ругается и злится сколько хочет.
Однако Анабесса даже предложение о скорой охоте с мамой и отцом не развеселила. Он все-так же смотрел в огонь, словно пытаясь найти там ответ. Элизабет, видя задумчивость сына и прекрасно осведомлённая о его способностях, достала алетиометр и откинула крышку. Королева никогда с ним не расставалась, нося под юбкой платья. Для нее изготовили специальное крепление, к котором присоединился алетиометр. Через незаметный карман в платье она доставала его, но все реже и реже. Когда она задала вопрос, случится ли что-то плохое, стрелки алетиометра указали на три знака: «Альфа и Омега» − неизбежное, «Дельфин» − возрождение, «Лошадь» − путешествии. Толковать алетиометр было под час сложно, но сейчас Элизабет просто не хотела этого делать. Впрочем, знаки не были плохими. Неизбежное путешествие, за которым последует возрождение. Вряд ли что-то страшное, о чем она и поспешила сообщить сыну.
− И будьте все же осторожнее, хорошо? – серьезно попросил мальчик. Люси широко улыбнулась племяннику и обняла, поцеловав в макушку.
− Все будет хорошо, мой мальчик. – проворковала Королева Отважная. Она безумно любили своих троих племянников и еще не родившихся двух, мечтая, что немного попозже, у нее будут свои собственные дети. Элизабет захлопнула крышку и вернула алетиометр на место как раз в тот момент, когда стрелка с «Альфа и Омега», качнулась и застала на «Песочные часы» − смерть, изменения. Это было последние предсказания алетиометра для Королевы Элизабет, которое она не смогла растолковать.
− Не волнуйся, этого все лишь олень. Пусть и Белый. – Эдмунд предпринял последнюю попытку успокоить сыну. У него не было причин не доверять не по годам развитому дару Анабесса, но списал все это на усталость и перенесению болезнь. И все же, целуя сына и дочку в щеки, пообещал. – Мы скоро вернемся.
Но Анабесс не верил. Каким-то шестым чувством, он чувствовал, что грядет что-то плохое, это перевернет их тихий и спокойный мир. Будь его воля, он бы упал на пол и кричал и плакал, лишь бы родные не отправлялись в эту погоню. Но он – не мог. Когда-нибудь, он будет Верховным Королем, несмотря на то, что его отец был вторым. В Нарнии короновали не по родству, а по старшинству. Анабесс должен сохранить достоинство. Ведь чувства могут обманывать? Пусть его они никогда и не подводили, принц хотел, чтобы в этот раз его обманули. Да и Компас мамы ничего опасного не предвидел. Хорошего он тоже не сказал, но какое-то путешествие не кому не навредит? Чтож, надо просто улыбнутся и пойти помочь Перлите. Ее бедную, наверняка замучили няньки.
Король Эдмунд попрощался с детьми, когда к ним подлетела Элизабет, вновь расцеловала обоих и попросила Корделия присматривать за ними. Грифон кивнул и его хвост, словно с доказательство, обвился вокруг двух Наследников, словно защищая. Сьюзен еще раз прогнала мысленно все, что требовалось сделать. Она и сама не понимала, почему так нервничает, пересказывая все свои планы мистеру Тумнусу еще с утра. Ведь сегодня к вечеру они вернутся, и она сама за всем проследит. Она обняла двух детей, держа в объятьях немного дольше, чем следует. Следуя внезапному порыву, она поспешила за Эдмундом и Элизабет. Все втроем, не сговариваясь, они почувствовала острое желание увидеть Элодею. Сказать ей что-то милое. Элизабет, обнимая невестку, прошептала ей, чтобы та проследили за ее детьми, пока их с Эдмундом нет.
Люси покидала гостиную последний. Она не смогла удержится, поцеловав своих племянником и попрощаться с Элодеей. Что Анабессу, что Элодее Отважная с улыбкой заверила, что все будет хорошо. А мальчику еще и напомнила о том, что завтра он должен выглядеть достойно – приезжает царевич Рабадаш, поэтому не стоит ли ему поспешить на примерку? Анабесс кивнул, но с места не сдвинулся.
Около конюшней, пока они ждали задерживавшегося Питера, игривое настроение вернулось. Словно они и не прощались так, будто покидали родных навсегда. Скоро они начнут погоню за Белым оленем! Восторг захватывал всех, Люси не могла оставаться на месте – ее кобыла наматывала круги по двору.
− Кстати о Рабадаше. – с наигранной незаинтересованностью напомнила Элизабет. В ее глазах сверкали знакомые всем икорки. – Так что ты ему скажешь? «Да, я выйду за Вас» или «Конечно, я стану твоей женой»?
− С чего ты вязла, моя дорогая невестка, что я соглашусь? – гордо спросила Сьюзен, но щеки ее предательски окрасились в розовый цвет. Царевич Рабадаш, следующий наследник на трон Тархистана, уже довольно долгое время ненавязчиво ухаживал за Великодушной. Было совершенно ясно – по крайней мере, для ясновидящей Элизабет – что в день Семилетия Перлиты, Рабадаш сделает Сьюзен официальное предложение. О чем Лиззи и поспешила сообщить своей дорогой сестре. Кроме того, спустя время царевич написал Питеру письмо. Если Сьюзен чувствует себя не готовой, ей надо было дать отказ в письменной форме, дабы не унизить царевича публично, если да – то вскоре Нарния вновь справит еще один праздник. Элизабет, по просьбе самой Сьюзен, спросила у Алетиометра, будет ли этот брак удачным: свет, женское и конечно брак.
− Лучше не соглашайся, дорогая сестра. – буркнул Эдмунд. Его Рабадаш, как и все тархистанцы, несколько раздражали. Причину такой вражды знал только сам Король и Царевич, но не с кем не делились. Но если любимая сестра будет счастлива, то какая разница с кем? Кроме того, отношения Нарнии и Тархистана были весьма шаткими, в основном из-за множества различий. Все понимали, что влюбленность и решение женится Рабадаша может быть ключом к крепкому мирному соглашению, но сказать в открытую об этом не решались. Ведь это означало подталкивание Великодушной к браку, а Верховный Король настоятельно просил не торопить сестру с ответом.
Сьюзен ничего не ответила. Элизабет внезапно рассмеялась, смотря на Сьюзен. Королеве магии были лучше всех известно, какое решении примет Великодушная. Не потому, что это поможет наладить какие-то связи, нет, а потому что Элизабет видела, какими глазами на царевича смотрела королева. Каким взглядом он ей отвечал. Это будет великая любовь.
На этой мысли женщина обернулась на своего супруга. Король Эдмунд повернул к ней голову и ласково улыбнулся. С годами, их детская любовь превратилась в настоящую. Была большая разница между тем, что было и тем, что происходило сейчас. Многие бы подумали, что отношениях должны складываться методом проб и ошибок, но именно у Эдмунда с Элизабет подобного было мало. Он даже официально не предлагал ей стать его «девушкой», нет: в семнадцать она основательно пробралась в его покои, в двадцать вынесла младенца под сердцем, в двадцать пять – дочь. Это была великая любовь, славившаяся на все страны, перед которой склоняли головы. Конечно, были размолвки, которые остальными бы даже за ссоры не посчитали, но на этом все. Они знали друг друга так хорошо, словно тысячу лет прожили вместе: любимый цвет, музыку, запах, любимое блюдо и неприятные воспоминания. Благодаря силе этой любви, Элизабет не стала такой, как ее тетка. У нее было сердце Короля, а она отдала ему свое.