====== Глава 8. How Long Can We Go Apart? ======
(Блэр Уолдорф) Я медленно начала просыпаться. Мысль о том, что это была лучшая ночь моей жизни заставила меня улыбаться. Состояние где-то между сном и реальностью все же позволяло мне думать. Да, действительно, лучше мужчины у меня не было. Те, кто были моими парнями-на-одну-ночь, ну, и те, кто были моими постоянными парнями, никогда такими не были. Чак был таким нежным, но в то же время настойчивым. Страстным, но чувственным. Как он обнимал меня, мое тело, сжимал в руках грудь, попу. А его поцелуи... Это что-то с чем-то! А как он кусал мою кожу, ухо, соски. А потом в душе. Секса в душе у меня никогда не было. До сегодняшнего утра! Под прохладными струями воды чувствовать его руки на себе и обхватывать его ногами. Чувствовать его разгоряченную плоть в себе. А гимнастика в постели? Разве не возбуждающе? По-моему, ему понравилось мое гибкое тело. Я никогда ни с кем такого не испытывала. Чтобы невероятный экстаз проникал во все тело, даже в самые кончики пальцев. И так четыре раза. Пятый в душе, под водой. Каждый раз, когда Чак был готов кончить, я это прекрасно знала и чувствовала. Он либо страстно меня целовал, либо сжимал мои бедра или попу с такой силой, что я была готова расцарапать всю его и так красную спину от наслаждения. Не понимаю, в доме никого не было. Почему он не мог просто простонать? Или для Чака Басса это унижение? Огненное пламя внизу живота разгоралось с каждым его и моим разом. Четыре раза для девушки – это почти невозможная роскошь! Я несколько раз во время прежних занятий сексом даже не могла кончить. Но с ним это чувство настолько приятно, сладкая боль во всех потайных частях моего тела. А сейчас я готова не сбежать от него. Я хочу остаться и улыбаться в ответ на его улыбку, пойти и приготовить ему завтрак. Блинчики с шоколадом, например. Но что-то я не чувствую сильных рук, обнимающих меня. Эта мысль помогла мне открыть глаза. Пустая вторая половина кровати заставила меня вскочить на ноги. Нет, он не ушел, он просто в ванной. Черт, его здесь нет! Значит, на кухне. Оу, какой милый! Сам решил приготовить завтрак! Пойду-ка я к нему. Я же в одной пижаме. Ну и ладно. Я быстрым шагом и с сильно бьющимся сердцем вышла из своей комнаты и направилась к кухне, предварительно заглянув в его комнату, в которой никого не было. Я заставляла себя не волноваться и не накручивать ненужных мыслей. Но я безумно переживала. А что если он ушел? А вдруг все что было – просто уловка, чтобы все-таки переспать со мной? Сердце начало колотиться еще быстрее. Я еле заставила ноги добраться до кухни. С надеждой распахнув дверь, я заглянула внутрь. Пусто. Сухая пустота. Где-то издали шумит пылесос, гласящий о том, что Джи уже пришла. Ну да, уже почти полпервого. О черт! Почему я не могу даже самой подумать об этом?! Как я не могла предугадать, что он уйдет?! Я, сжимая в руках волосы и держась за голову, опустилась по стенке на пол. Моих нервных рыданий не было слышно, но внутри... Внутри было землетрясение, вулкан, цунами. Боль пропитывала все клеточки тела и мозга, заставляя просто кричать. Но я плотно сомкнула зубы, тихо всхлипывая. Слезы почти полностью намочили верхнюю часть пижамы, но мне было все равно. Как ты мог, Чак? Это все, о чем я могла думать. Еще заходя в его комнату я должна была понять, что он ушел. Настежь распахнутый пустой шкаф говорил о том, что его обладатель собрал все вещи и благополучно свалил. Но я не хотела в это верить. Вжав лицо и тело в колени я безудержно и беззвучно рыдала. Боль настолько сильная, что даже Королева не может с нею справится. Но я должна. Я встала на ноги и вытерла глаза и щеки. Улыбка на лицо, распрямить спину и гордо выйти из комнаты. Давай, Блэр, держись. Только не свались с ног. Дойдешь до комнаты, можешь упасть. Но здесь... Не смей этого делать. Ты Королева, а в твоем королевстве еще остались люди, которые тебя любят и желают счастья. Чак Басс незамедлительно вычеркнут из этого списка. (Джорджина Спаркс) Я пришла в дом Бассов как обычно, к девяти. Стояла тишина. Элизабет и Барта не было. Кэма тоже. Но как только я собиралась открыть дверь комнаты Блэр, как изнутри щелкнул замок. Я удивилась, зачем Блэр это сделала. Может от Чака закрывалась. Я собиралась крикнуть ей, чтобы она открыла дверь, но... Я чуть не свалилась, когда услышал там, в комнате Блэр, голос Чака. Он что-то сказал, что я не услышала. Потом хлопнула дверь уже внутри комнаты. О боже! Они зашли в ванну! У них что, все было?! Блэр, как ты могла?! Я же тебя предупреждала! Ведь этот подонок свалит сегодня же! Кажется, я слишком погрязла в мыслях, поэтому за шумом воды никто не услышал, как я рвалась в комнату и звала Блэр. Молясь, чтобы он не сделал ей больно, я пошла убираться. Прошел час, за ним другой, а дверь все не открывалась. Я успокоилась и одела наушники, проходясь пылесосам по коврам в гостевых комнатах, библиотеке и кабинетах. Был полдень, а вторая домработница все не появлялась и не появлялась. Ну что ж. В следующий раз Мариса уберет мою половину в добавок к своей. Я решила позвонить Серене, чтобы она пришла и выслушала вместе со мной рассказ Блэр о ее с Чаком сумасшедшей ночи. Я была уверенна, что раз Басс еще не ушел, то все замечательно. Хоть моему удивлению и не было предела, но я радовалась за него и нее. Я зашла в комнату Чака. Телефон с наушниками упали на пол, а моя челюсть вместе с ними. Комната была пуста. В прямом смысле. Ни вещей Чака, ни компьютера на столе. Ничего. Я нервно вздохнула и произнеся: – Блэр... Я кинулась к ее комнате. Дверь была открыта. Я медленно зашла внутрь. Неубранная постель, одна сломанная балка на кровати. Я подошла к мусорному ведру. Разодранная шелковая простынь и раз, два, три... пять презервативов. О том, что Блэр нужно занести в Красную Книгу я подумаю после, а сейчас нужно пойти в ванну. Там Блэр тоже не было. Ванна в нормальном состоянии, только неаккуратные разводы от рук на стеклянных стенах душевой кабинки. Где же Блэр?! Я кинулась к кухне и беззвучно вошла. Блэр стояла возле плиты. Даже смотря на нее со спины можно понять, что она подавлена. Ссутуленная, впервые неаккуратно убранные волосы, на ногах – балетки вместо привычных всем в этом доме шикарных каблуков. Скромное платье. Наверное чулки. Я обратила внимание на ее руку, которая держала лопатку для того чтобы переворачивать подпрыгивающие на сковородке блинчики. Она дрожала. Тонкие пальчики сжимали рукоятку лопатки, которая еле слышно стучала по поверхности сковородки. Одна слеза Блэр упала на накаленную конфорку и громко зашипела. Рука Блэр еще сильнее задрожала. Я больше не могла стоять в стороне. – Блэр... – пролепетала я. Блэр дернулась и слегка повернула голову в мою сторону. Даже в профиле на ее заплаканном лице можно было увидеть столько боли и разочарования. – Джи... – прошептала она и снова повернула голову к плите. Я подошла к ней и обняла за плечи. Блэр все так же сдерживала рыдания, но слезы лились по ее лицу. Рука отказывались держать лопатку и отпустила ее. Она упала на сковородку. Я повернула Блэр к себе лицом. Она не смотрела мне в глаза, опустив их в пол. Я легонько встряхнула ее за плечи, что заставило ее медленно поднять взгляд на меня. – Блэр, не сдерживай себя, поплачь, – сказала я, – Легче будет. Я прижала Би к себе, а та начала безудержно плакать. Не очень громко, но все же слышно. Наверное, она просто за всей этой своей галиматьей с “масками” и “деланными улыбочками” забыла, как это вообще – показывать свои чувства. Ее руки беспомощно висели, а голова лежала на моем плече. Тело вздрагивало от непрекращающихся рыданий. Тут я заметила какое-то движение возле второй двери кухни, ведущей в прихожую. Я хотела было крикнуть “кто там?”, но вовремя закрыла рот. Какого хрена этот подонок еще и пришел сюда. Он немного выглядывал из дверного проема приоткрытой двери. Я хотела убить его взглядом, просто придушить. А лучше медленно ломать его кости, потом разрезать на мелкие кусочки, чтобы он все это чувствовал. Но Чак смотрел не на меня. Он смотрел на Блэр. В его взгляде была, как это ни странно, боль, отчаяние, печаль. На секунду я задумалась: может Блэр его бросила? Но потом эта мысль сразу полетела к чертям. – Джи, – всхлипывая начала Блэр. – Что, милая? – спросила я, поглаживая Блэр по спине, но смотрела я в глаза Чака, которые он осмелился поднять на меня. – Я знаю, тебе очень хочется сказать мне что-нибудь вроде: “Я же тебе говорила” или “Вспомни, что именно ты сказала то что он просто парень” или..., – Би не договорила, потому что я покрепче прижала ее к себе и перебила. – Би, я не буду ничего этого говорить. Мне хочется сказать много, но все это – не нормативная лексика, так что лучше я промолчу, – я все так же смотрела в безжизненные и бесчувственные глаза Чака. Мне хотелось подойти к нему и врезать в его наглую морду, но это будет слишком мало, чтобы объяснить ему, какая он сволочь. Но я не хочу, чтобы Блэр его увидела. Поэтому, все что я могла сейчас сделать – это показать ему замечательный средний палец, который помогает во всех ситуациях. Одними губами я ему сказала “Fuck you(чтоб тебя)”. Он мне таким же образом ответил что-то вроде: “Так будет лучше для нее”, а я хотела сказать ему что-то вроде: “Если бы я сейчас не успокаивала Блэр, я бы врезала тебе по яйцам”, но меня остановила Блэр. – Джи, скажи мне что-нибудь, – все еще всхлипывая, дрожащим голосом сказала Би. – Что хочешь, Би, – ответила я. – Скажи, что я идиотка, безмозглая тупая овца, которая все всегда сделает по-своему, не слушая других. Придумай что-нибудь. Я размазня, тряпка... – Блэр, стоп! – воскликнула я, – Это все не так. – Тогда почему, черт-возьми, я плачу из-за парня?! – вскричала Блэр, выпрямившись и посмотрев мне в глаза. – Я не знаю, – честно ответила я, стараясь не смотреть за ее спину, на все слушающую морду Басса. – Джи, ты должна знать! – теперь уже Блэр взяла меня за плечи, – Скажи! Пожалуйста! Что со мной?! Что это за кошмар?! После небольшой паузы, я внимательно посмотрела в ее карие, полные боли глаза. – О нет, Би, только не это! – воскликнула я, тряся ее за плечи, – Скажи, что то, о чем я подумала – полный бред! Блэр Корнелия Уолдорф не может влюбиться в Чарльза Бартоломью Басса! Нет, Блэр, что угодно, только не это! – тут я вспомнила об одной маленькой загвоздке, – Черт! – стоящей в дверях. Блэр хотела что-то сказать и даже уже приготовила нужную мимику для этой фразы, но на кухню влетела запыхавшаяся Серена. Самое странное то, что эта тупица пролетела мимо Чака, но не заметила его. – Блэр, мать твою! – вскричала она, – Ты переспала с Бассом?! – А... А откуда ты знаешь? – растерянно спросила Блэр. – Мне позвонила Джи и сказала, что ты расскажешь нам мега-интересную сказку под названием: “Секс Чака и Блэр”! – кричала Серена. – Джорджина! – крикнула Блэр, зло глядя на меня. – Прости, пожалуйста! – я сложила руки под подбородком, – Я тогда еще думала, что у вас все прекрасно, и что этот подонок никуда не свалил! – Он свалил?! – вскрикнула Серена, – Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?! Блэр с новыми слезами рухнула на пол. Мы с Сереной кинулись ее обнимать, а я шепотом рассказывала ей все. – Вот падла! – воскликнула Эс, – Я его найду и отфигачу по яйцам! – Если я тебя не опережу, – сказала я. Пока Блэр лежала у Серены на плече, я пыталась показать ей взглядом, что в дверях стоит Чак. Эта тупорылая блондинка почти догадалась повернуть голову назад, как в комнату влетела Элизабет. Еще одна идиотка, которая не заметила Басса. – Блэр! – радостно вскричала она, – Ты представляешь, Барт... В чем дело? Она опустилась на корточки рядом с нами, а Блэр переползла к ней на плечо и снова начала плакать. Элизабет ее обнимала и прижимала к себе. – Би, что случилось? – Элизабет подняла заплаканное лицо Блэр и посмотрела ей в глаза. В ответ Блэр закрыла глаза и положила руки на лицо. Элизабет посмотрела на меня и на Серену. – Чак, – сказали мы с Эс одновременно. Глаза Элизабет прояснились и в них появилась злость и ненависть. Такой ее я никогда не видела. Ее руки крепко сжали плечи Блэр и приложили к себе. – Тварь! – прошипела она, – Я же сказала ему не трогать эту девочку! – Эл уже кричала, – Ну все... Я пристрелю этого подонка! Сейчас поеду к нему в отель и все ему выскажу. Барта прихвачу с собой, пусть воспитывает нашего сына! – Элли, никуда не нужно ехать, – срывающимся голосом сказала Блэр. – И в любом случае, далеко ехать не придется, – шепнула я Элизабет, кивая в сторону двери. До нее дошло быстрее, чем до Серены, но она вслед за Эл тоже повернулась. Элизабет со всей злостью какую имела посмотрела на Чака. Он смотрел на нее так же, как смотрел на меня: уверенно, но виновато и сожалеюще. Элли повернулась к нам с нервной усмешкой. – Блэр, – начала она, – Пересядь пока к Джи на минутку. Мне столько хватит. Элизабет встала с пола. Я в очередной раз позавидовала этой женщине. Она такая же как Блэр. Уверенная, гордая и немного стервозная. Понятное дело, почему Барт ее выбрал. – Какого черта ты здесь забыл? – деля предложение на слова спросила Элизабет. – Мама... – начал Чак, а я почувствовала, как Блэр вздрогнула и подняла голову. – Ты, сукин сын! – прошипела Элизабет, – Ты вообще... – Элизабет, что ты творишь? – Блэр встала на ноги. – Я хочу выгнать его из своего дома! – ответила Элизабет Блэр. – Но это и мой дом, – вставил Чак. – Все нормально, – сказала Блэр, вытирая опухшие глаза, – Для этого нет причины. Она повернулась лицом к плите, взяла сковородку с давно спаленным блинчиком, выкинула его в мусорку и вылила новую смесь на сковородку. – Джи, подай, пожалуйста шоколад и терку, – спокойно попросила она меня. Я ошарашено встала с места, но все же подала ей то, что она попросила. – В любом случае, – Элизабет повернулась к Чаку, закрывая глаза на действия Блэр, – Я хочу, чтобы ты немедленно покинул этот дом. – Я никуда не уйду, – уверенно сказал Чак и вошел на кухню. – Значит, так, – Элизабет зло сощурилась, доставая телефон из сумки, – Любимый, ты занят? Совещание подождет две минуты? Отлично. В наш дом зашла грязная, подлая и бессердечная свинья, – сказала Эл, а все включая Блэр, усмехнулись, – Как мне ее выгнать? Нет, сама уходить не хочет! Барт, я не буду тебе говорить, что снова сделал наш сын! – а Барт догадлив, – Можешь ему позвонить и отправить отсюда? Чак выхватил телефон у Элизабет и сказал: – Отец, я просто забыл свои часы. Я их заберу и сразу уйду! – Ну и скатертью тебе дорога! – вскричала Элизабет. – Мама, – проговорил Чак, сбрасывая вызов. – Что, мама? – вскричала Элизабет, – Я тебе уже восемь, почти девять, лет мама, мать твою! Элизабет врезала Чаку по лицу. – Мама, успокойся! – Чак пытался держать Элизабет за руки, чтобы она снова его не ударила, – Я же ничего не сделал! – Ничего, говоришь? – Элизабет еще больше озверела. Из-за этих его слов мы с Сереной встали рядом с Элизабет и все три пары глаз прожигающе злым взглядом смотрели на эту подлую морду. – Девочки, спокойно, – он на нас с усмешкой посмотрел. – Тебе смешно, значит, – прошипела Элизабет и рванула на Чака, но он все еще держал ее руки. – Мама, я – Чак Басс, – гордо произнес он, а мне захотелось избить его жалкую физиономию. – Сынок, в этом месте твое “я – Чак Басс”, – Элизабет смешно спародировала его голос, – не поможет. А я Элизабет Басс, и что дальше?! – Да кем бы ты была, если бы не вышла замуж за... – Хватит! – закричала Блэр и повернулась к нам, – Что вы тут за хрень устроили?! – Что ты сейчас сказал? – спокойным голосом проговорила Элизабет, пропуская слова Блэр мимо ушей. – Мам... – Чак с сожалением посмотрел на Элизабет и хотел ее обнять. – Не трогай меня, – сквозь слезы прошептала она и кинулась к Блэр. – Элли, забудь! Даже не думай об этом, слышишь? – Блэр гладила Элизабет по спине. Она не смотрела на Чака, а по ее щекам текли слезы. Как же мне хотелось убить этого подонка. Он за несколько часов сумел принести боль двоим женщинам. – Ты слышала, что он сказал? – плакала Элизабет, – Почему он такой? А что он с тобой сделал? Как он может так поступать? – Эл, все нормально, – Блэр все так же обнимала Элизабет, – Девочки, уйдите пожалуйста ко мне в комнату или в гостиную, ладно? Мы с Сереной послушались Блэр и ушли из кухни. Я на прощание бросила Чаку ненавидящий взгляд и вышла вслед за Эс. (Блэр Уолдорф) Когда я услышала его голос, все дрогнуло. Хотелось встать и убить его своими руками. Но я должна была держаться. Ведь я знала, что так и будет, но поддалась страсти и желанию. Я знала, что он меня кинет, но все же согласилась на его условия. За все это время я ни разу не посмотрела в его глаза. Я просто боялась увидеть в них уверенность, что подтвердило бы, что все это не просто так. Это бы доказало, что он был таким милым, только чтобы трахнуть меня, а потом уйти. Но то, что он сказал Элизабет меня просто убило. Ладно я, кто я для него, просто Мэри. Но она! Она – женщина, ставшая ему матерью. В разговоре с Бартом она называет его “наш сын”, позволяет ему называть ее “мамой”, а что он ей в ответ. Кем бы она была, если бы не вышла за Барта Басса. Это было последней каплей ангельского терпения Элизабет. Она кинулась мне в объятия в слезах. Вместе с ней заплакала и я. Она знала, что мне гораздо больнее, но она семь лет пытается его воспитывать, а он с ней так обошелся. – Мам, пожалуйста... – начал Чак приближаясь к нам. От страха, что он подойдет ближе, я сильнее сжала спину Элизабет, но все еще не смотрела на него. – Не надо, – почти прошептала она, – Просто уйди. – Мам, прости меня, – Чак, находясь на расстоянии, вытянул руку и положил на плечо Эл. – Не трогай меня, просто уйди, – громче сказала Элли. Я решилась поднять на него глаза. Было больно, но я смогла. В них не было той уверенности, что я себе представляла. В них была боль. Я ее отчетливо увидела. Но я больше не могу ему верить. Он прекрасный актер, вот в чем я была уверенна. Ему не может быть так же больно, как мне. Он бессердечен. Я ненавижу его. И люблю. Почему эти чувства могут совмещаться? Еще в этих глазах было отчаяние. Мне пришлось опереться одной рукой о столешницу, чтобы не упасть. Из глаз безостановочным потоком текли слезы. – Уйди, – прошептала я. – Блэр, дай мне объяс... – неуверенно начал он, но я его перебила. – Уходи! – крикнула я, – И никогда, никогда, слышишь?, больше не появляйся в моей жизни! Ты получил, что хотел. Свободен! Мне самой стало больно от своих слов, но я уже не думала об этом. Я думала, что если произнесу это вслух, это окажется правдой. Но вот я это сказала, а чувства не изменились. Ноги слабели и наливались свинцом заставляя опуститься вниз. Чак все так же стоял на месте. – Элли, иди в комнату. Я принесу тебе блинчики, если хочешь, – я подтолкнула Элизабет к двери. Она слабо кивнула и поднялась с пола, на который упала вместе со мной. Я с трудом поднялась на ноги, не обратив внимания на протянутую руку Чака для помощи. Мне ничего от него не нужно, только чтобы он ушел. А он все еще здесь стоит и смотрит мне в спину. – Блэр, – начал он, я вздрогнула. – Не хочу тебя слушать, – почти прошептала я. – Пожалуйста, дай мне объяснить все. – Мне это не надо, – ответила я дрожащим голосом, но плевала я на него, – Ты уже сделал достаточно. – Блэр, выслушай меня... – Ладно – я. Я никто для тебя. Если встать на твое место, то твои действия вполне понятны, – начала я, не давая ему вставить и слова, – Но Элизабет. Чем она заслужила такое обращение к себе?! Она твоя мать! Пусть не биологическая, но она – одна из немногих, кто любит тебя и заботится о тебе! – Черт возьми, выслушай меня! – Чак со злостью схватил меня за руки в области локтей, а я вздрогнула, – Я ушел, потому что тебе не нужен такой, как я! А я не заслуживаю такой, как ты! Со мной ты не будешь счастлива! – А откуда, черт бы тебя побрал, ты знаешь, с кем я счастлива, а с кем нет?! – закричала на него я. Он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но медленно закрыл его обратно. Не знаю, что он искал в моих глазах, но смотрел он в них очень внимательно. Я рассматривала также его. Черт, почему же так больно? Почему хочется кричать? Что он со мной сделал? Разбил мое сердце к чертовой матери! По щекам без остановки текли горячие слезы, обжигая лицо. – Уходи, – прошептала я. – Блэр... – Пожалуйста! – громче сказала я, – После того, что ты сделал, я имею право на одну просьбу. И я прошу тебя уйти. – Хорошо, Блэр, я уйду, – сказал он и отпустил мои локти. – Ты забыл часы, – напомнила ему я. – Ничего я не забывал, – бросил он мне через плечо и скрылся за дверью. Жгучая боль заполнила все внутри, разрывая каждый орган, отвечающий за мою жизнь и циркуляцию крови. Дыхание, работа сердца и мозга – все прекратилось. Ровно на секунду, но я это ощутила и это длилось, как будто час. За эту чертову секунду я вспомнила очень много разных событий. Предпоследний год в школе. Нейт лапает мою задницу, а потом мы идем в такси. Я видела черный лимузин, но я не знала, кто в нем. И я не знала что в нем сидят два карих глаза, прожигающих меня и Нейта ревнивым взглядом. Потом я вспомнила свой выход. Когда Кэм побежал из своей комнаты в прихожую, к Чаку, который внезапно решил пожить в доме своей семьи. Я вышла эффектно. Бежевое облегающее платье, так превосходно оттеняющее мою кожу, туфли на каблуке, ободок. Его улыбка на лице. Его случайное прикосновение, от которого вздрогнули мы оба. Танец в “Виктролле”. Его глаза. Снова эти прекрасные и хитрые омуты цвета Chivas Regal восемнадцатилетней выдержки. Но тогда это были не его глаза. Это были глаза как будто Нейта Арчибальда, когда он впервые увидел меня без одежды. Эти страстные возбужденные глаза, поедающие мое тело. Только заменить голубые на светло-карие. А потом в лимузине. Я бы согласилась наверное, не стала бы сопротивляться, вернее сказать. Утро. Совместный завтрак. Потом он вбегает в мою комнату и жадно срывает мою одежду. Я убегаю в ванну. А вечером цветы. Пионы. Колье от Harry Winston. Проститутка. Снова боль. Его поцелуи в шею, щеки, подбородок, ключицу. А потом я в коридоре, с порванной юбкой. Он берет меня на руки и несет в мою комнату. Вызывает врача, держит меня за руку. Ночь с полутора часовым поцелуем. Неужели это все игра? Если да, то он прекрасный актер. А дальше моя глупая выходка. Потом борьба за “Нутеллу”, мой язычок на его губе. А утром. Порывы ревности и невыносимой боли, смешанной со злостью. У меня было сильное желание оттаскать ту девушку за волосы лицом по асфальту. Разговор с Элизабет... Не уходить, не оставлять, не верить... Серена помолвлена. Он приезжает с цветами и моим любимым печеньем. Секс. Все похоже на сказку. Но наступает утро. Пустая кровать. Его собранные вещи. И сейчас. Черт! Зачем он так со мной?! Зачем?! Ему от этого лучше?! Неужели боль в его глазах тоже была игрой. Все, Блэр, пора забыть о нем. Как об очередном парне. Буду так же заботится о Элизабет и Кэме. Кстати, где Кэм?! Я схватила тарелку с блинами и сахарной пудрой и бросилась к спальне Эл. – Где Кэм?! – крикнула я с порога. – У бабушки остался на недельку, не надо так нервничать, – рассмеялась Элизабет. Я спокойно выдохнула и присела рядом с ней на кровать. Эл взяла один блинчик, свернула его в трубочку и откусила. – На счет Чака... – Не будем о Чаке, – я перебила Элизабет, – Лучше расскажи, то что ты не договорила. – Когда? – Элли вопросительно посмотрела на меня. – Ну ты зашла и сказала: “Блэр, представляешь, Барт...”, а потом ты кинулась ко мне. – Ааа, – вспомнила Элизабет, – Барт решил доверить мне все приготовления к юбилею “Басс Индастриз”! – радостно воскликнула Элли. – Это же здорово! – я обняла ее. – Поэтому, я хочу, чтобы ты мне помогла, – да я и не сомневалась. – У тебя что, вообще нет друзей? – удивилась я. – Есть, – сказала Эл и положила голову мне на плечо, – ты. – А кроме няни? – усмехнулась я. – Эй! – Элизабет пихнула меня в бок, – Есть псевдо-друзья. – Это кто? – Это такие гарпии на всяких светский вечеринках и бранчах, жены важных шишек, с которыми я должна общаться, чтобы поддерживать чистое имя жены Барта Басса. – Значит ты – одна их этих гарпий? – рассмеялась я. – Вроде как да, – выдохнула Эл. Тут в комнату вошел счастливый Барт. – Привет, девочки! – воскликнул он. – Привет, милый, – улыбнулась Элизабет. – Здравствуйте, мистер Басс, – сказала я и встала с кровати, – Элли, я тогда пойду. – Хорошо, – улыбнулась она. – Элли, собирайся, я заказал столик в “Jean Georges”, – услышала я голос Барта, направляясь к своей комнате. Надо бы тоже куда-нибудь сходить. Позвоню Серене, возьмем Джи и пойдем зажигать. Что-нибудь подальше от “Виктроллы”. Я только собиралась зажать привычную кнопку “два”, под которой и был номер Серены, как телефон сам начал звенеть. Ой, я забыла переименовать в своем списке контактов “Чак” на “Подонок”, но надо это сделать, ведь надпись на телефоне гласила, что мне звонит “Чак”. Отвечать или не отвечать?! Отвечать, не отвечать? Черт, надо ответить скорее, пока он не сбросил! – Алле, – безразличным голосом сказала я. – Кто это? – спросил вполне вразумительный голос Чака. – Раз не знаешь, кто это, зачем звонишь? – спросила я, сдерживая боль в голосе, которая криком рвалась наружу. Какого хрена он звонит мне, не зная, что это я? Я-то уже надеялась, что он будет извиняться, попросит встретиться, я буду долго ломаться, посылать его, но потом соглашусь. Я уже нарисовала буквально нашу свадьбу в своем представлении, но он убил меня всего двумя словами. Как же ты забыла, Блэр, что он – Чак Басс. – Блэр, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Чак. – А ты ожидал? – я хотела как можно дольше удержать его на связи. – Не знаю. Повисла пауза, но ни он ни я не сбрасывали вызов. – Как ты? – вдруг спросил он. – Прекрасно, – ответила я, а по лицу потекла слеза. – Не ври мне. – Тогда зачем спрашиваешь, если знаешь ответ? – Чтобы слышать твой голос. – Чак, прекрати! Я уже убедилась, что ты прекрасный актер, – воскликнула я. – Что ты сейчас делаешь? – резко перевел тему он. – Зачем ты спрашиваешь? – я все больше удивлялась. – Потому что когда я жил в доме своей семьи, в соседней от тебя комнате, я всегда знал, чем ты занимаешься, – объяснил он, – Поэтому я и спрашиваю, что ты сейчас делаешь. – Ну что ж, – я сама не поняла, как начала отвечать честно, – Только что вышла из комнаты Элизабет, потому что пришел Барт и пригласил ее в ресторан. – Та-а-ак, – протянул Чак, ожидая продолжения. – А сейчас я собиралась позвонить Серене, но твой звонок мне не дал этого сделать. – А зачем тебе Серена? – спросил Чак. – Хотела пойти с ней в бар. Ты все решил узнать? – усмехнулась я. Почему я вообще с ним разговариваю? – В бар? Блэр, ты с ума сошла? – громко спросил Чак. – А что в этом такого? – мне начинал нравится такой его тон. – Там же всякие мужики, которые будут на тебя смотреть. – И что? – я начала улыбаться. – Как “и что”, Блэр? Ты не должна ходить в бар одна! – Я буду с Сереной. – Без нормального парня, я имею ввиду. – Ну с тобой же я ходила. – Но я – это я, – он пропустил мою колкость мимо ушей. – Ты же знаешь, меня не впечатляет твое “я – Чак Басс”, так что, что ты этим хочешь сказать? – усмехнулась я. – Я тебе не разрешаю ходить по барам. – А когда я танцевала для тебя на сцене, ты был не против. Черт, я сказала: “для тебя”? Блэр! Надо же быть такой идиоткой! Надеюсь, он не услышал. – Ты имела ввиду, ты танцевала, чтобы доказать Купо, что ты можешь завести зал, – со смешком сказал Чак, а я даже по телефону представила его выражение лица, когда он это говорит. – Да, точно, – сказала я, краснея. – Что? Я потом этим займусь. Отвезите ко мне в офис, я сейчас занят, – Чак разговаривал с кем-то, – Я не могу сейчас, я занят. Не мешайте мне. Да, я очень занят. Нет, я не могу освободиться. Я сделаю все потом. Вот на это можно согласиться, а этим нужно отправить письменный отказ. – Чак, ты должен заниматься работой, иди, – сказала я. – Нет, я никуда не иду. – Мне тоже пора, так что занимайся делами, ладно? – почему я так спокойна с ним?! Может его милый голос заставляет меня так говорить. – Нет, пожалуйста, не уходи, останься, – останавливал меня Чак, – Я займусь всей работой завтра. Только, пожалуйста, говори со мной. – Зачем? А еще больше меня интересует, так это почему я вообще с тобой разговариваю, – я уже собралась и успела поймать такси, чтобы поехать в какой-нибудь бар. – Блэр, пожалуйста, прости меня. Я не хотел так с тобой поступать. Я должен был... – Ты даже себе не представляешь, насколько мне больно. Это чувство... настолько ужасное... как будто тебя пытают. Долго и мучительно. При этом не убивают. А все внутри рвет и кричит, но ты не произносишь ни звука. Гордо поднятая голова и уверенная улыбка – все, что позволено видеть остальным, – не знаю, что на меня нашло, но я высказала ему свои чувства. И черт возьми, мне легче. И кажется, боль отступает. – Блэр, пожалуйста, прости меня. Я должен был так сделать для твоего же счастья! Ты не вынесешь меня, я должен уйти из твоей жизни! – оправдывался Чак. – Тогда почему ты звонишь мне и разговариваешь? – спросила его я выходя из машины возле ближайшего от дома Бассов бара. Повисла пауза. Боже, я боюсь, что если он сейчас что-то скажет, я начну сомневаться, правда это или очередная игра. – В том-то и дело, – начал он, – Теперь я не могу тебя отпустить. – Но это же для моего счастья, Чак, ты что! Ты же лучше всех на свете знаешь, что делает меня счастливой... – Слишком поздно, – такое ощущение, что он даже не слышит меня, – Я не знаю, как все это объяснить, но я не могу без тебя теперь. – Ладно, Чак, так уж и быть. Ты так правдоподобно играешь, что я тебя прощаю, – усмехнулась я. – Запомни, – процедил он, – Я тобой не играл, не играю и не буду играть. – Правильно, не будешь, потому что мы вряд ли когда-нибудь еще увидимся... – Блэр! – Я захожу в бар, а здесь громкая музыка, прости... – Блэр, где ты?! – Если хочешь, звони в перерыве между работой, виски и сексом. Я бросила телефон в сумку и с гордо поднятой головой вошла в бар. Что ж здесь такая толкучка?! Пробраться бы к барной стойке. Пришлось растолкать всех танцующих людей, пролезть между целующейся парочкой и только тогда я достигла нужного места. Я плюхнулась на к счастью последний свободный стул и заказала мартини. – Уолдорф? – услышала я знакомый голос. Я обернулась. Знакомое лицо. Где же я его... А! Учился со мной в Йеле. Как же там его? Мейсон? Лейсон? Джейсон. Точно. А имя? А какая вообще разница, он же меня по фамилии назвал. – Джейсон? – я ему дружелюбно улыбнулась. – Узнала, – усмехнулся он и глотнул водку. Почему-то он наводил на меня какое-то неприятное чувство. Страха, что ли? Ну и ладно. Мне сейчас и так хреново, так что даже его общество мне не помешает. – Что ты в этом месте одна, грустишь? – продолжил он, подсаживаясь ко мне поближе. Какой знакомый запах, но где же мы с ним встречались? – Такой же вопрос готова задать тебе, – вальяжно подняла бровки я. – Хм, – усмехнулся он, – Так что случилось у тебя? – Это не важно, – ответила я. – Да ладно тебе, расскажи, – его глаза выглядели доброжелательными, но странный блеск в них снова заставлял вспомнить в нем кого-то. – Мной поигрались и выкинули, – сказала я и осушила бокал с мартини. – Молодой человек, девушке еще мартини, – Джейсон махнул рукой бармену. – Спасибо, – сказала я и приняла новый бокал. – Так кто же этот мерзавец? – с доброй улыбкой спросил он. – Чак Басс, – усмехнулась я своему отражению в мартини. – Оо! Басс! Далеко пойдешь, детка! – Очень смешно, Джейсон! – обиделась я. – Блэр, ты что даже моего имени не помнишь? – Если честно, нет, – виновато закатила глазки я. – Ну что ж, напомню тебе. Макс. – Ах, точно! – засмеялась я, – Мы с тобой вместе готовились к олимпиаде по биологии. – Да, – сказал он, – Ты ничего не знала, а я, чтобы наша команда не проиграла, подсказывал тебе ответы. – Я быстро в дамскую комнату, если такова здесь имеется, не уходи никуда, – улыбнулась я и взяла клатч со стола. – И не подумаю. Я направилась в какой-то коридор, видимо, именно там может быть подобие на туалет. Вот вроде и две двери: мужской и женский. Но вдруг... Сильная рука схватила меня и прижала к стене, зажав рот рукой. Я вспомнила этот запах, эти руки и блеск в глазах. Это был Макс, тогда на улице. Очередной приступ страха захватил мой мозг. Только не это. Не надо. – Макс! Пожалуйста! – сквозь слезы шептала я, когда он убрал руку с моего рта. – Нам ведь было хорошо тогда на улице, – жадным голосом проговорил он, рукой пролезая под мое предательски короткое платье.