– Ты прекрасна, дочка, – послышался из-за спины голос отца. – Нет того мужчины, которому ты бы не понравилась.
Я обернулась и с улыбкой протянула ему обе руки. А потом не удержалась и крепко обняла. Служанка сделала вид, что не заметила вольности, а я была так полна эмоциями, что не могла думать о чем-то еще.
А когда увидела наш экипаж, и вовсе потеряла дар речи. Он был восхитителен! Хотелось спросить у отца, откуда это все, но решила оставить вопросы на потом. Вместо этого оперлась на его локоть и подошла к экипажу. Сам папа тоже принарядился. Старый, потрепанный мундир заменили черный сюртук и белоснежная рубашка. Волосы он собрал такой же черной лентой. И лицо будто преобразилось, оставив вместо привычного отца чужого, незнакомого человека. Этот мужчина, без сомнения, был привлекателен, но так холоден, что я даже поежилась. Никогда не подозревала, что Ней может быть таким.
За окнами потянулись улицы столицы, и я так увлеклась изучением башен, башенок, фонтанов, скамеек, клумб, что даже не заметила, когда экипаж остановился у длинной широкой улицы.
– Все, дальше проезда нет, – сообщил кучер. – Только пешком. А в храм сегодня пускают исключительно девушек.
– Ничего, мы пройдемся. Правда, Диана?
И отец первым выбрался из экипажа, подавая мне руку. Я сжала его пальцы. Они показались мне ледяными. Похоже, волнуюсь не только я.
– Может, все-таки не стоит? – спросила, позволяя увлечь себя туда, откуда слышался шум.
– Стоит, Диана. Запомни это раз и навсегда, – отвечал папа́. – Ты должна победить, если хоть немного меня любишь.
– Что ты такое говоришь! – от возмущения стало тяжело дышать. – Кого мне любить, если не тебя?
– Тогда докажи этим столичным леди, что ты лучше каждой из них, – улыбнулся мне отец, и я кивнула в ответ.
Мы прошли вдоль улицы. Чем ближе подходили к источнику шума, тем больше людей было вокруг. А за очередным поворотом скрывалась огромная площадь, и уж тут-то яблоку было негде упасть. Мы едва сумели протиснуться к храму во славу богини. Я видела на границе много храмов. Кто-то верил в богиню, кто-то – в горного духа, кто-то – в покровителя всех воинов Альфуса. Но таких величественных сооружений не встречала никогда! Храм был белоснежным, будто кто-то щедро плеснул на него белой краской. От ступенек, почти невидимых из-за людского моря, до карнизов, пилястров, отделки окон и окошечек. И – ни одного изображения богини. Она не имела имени или лица. По легенде, она однажды появилась в Бальвиле в облике нищенки, совершила многочисленные чудеса – и так же внезапно исчезла, оставив лишь несколько свидетельств своего пребывания в нашей стране.
Мне предстояло прикоснуться к одному из них. Стало немного страшно. Я старалась дышать глубоко, чтобы не допустить паники. А заодно отметила, что на площади были почти исключительно девицы. Неужели и правда верили, что смогут стать королевами?
– Диана, – шепнул отец, – когда прикоснешься к камню, мысленно произнеси: «Ареан ильзе». И тогда все получится.
– Что это за заклинание, папа́?
– Это не совсем заклинание. Скорее, ключ, который тебе понадобится. Запомнила, дочка?
Я кивнула. Никогда не жаловалась на плохую память. Ареан ильзе. И все-таки папа́ знал слишком много для человека, впервые посетившего Ариоссу. Вдруг загудели трубы. У меня едва не заложило уши, зато над площадью повисла тишина. Только сейчас я заметила, что у храма расположена высокая платформа. Неужели…
Еще один сигнал труб – и на платформу в окружении гвардейцев поднялись двое. Наверное, короля я бы узнала, даже если бы это не он стоял на возвышении и глядел на свой народ. Риональд походил на статую – абсолютно правильные черты лица, будто никакие тревоги не могут заставить помутнеть чистые озера глаз, коснуться высокого белого лба. Даже золотые кудри будто вились волосок к волоску. Король был во всем белом, на его статус указывали – лишь синяя перевязь и массивный обруч короны, чуть более темный, чем волосы. На его руку опиралась молодая женщина. Его мать? Ни за что бы не сказала! Но королева не казалась статуэткой, отнюдь. Такая же златовласая и голубоглазая, как и сын, она будто лучилась силой и властью. Глядела грозно, будто богиня, взирающая на не оправдавших надежд потомков. Ее темно-синее платье на фоне белого костюма сына казалось воистину траурным. Но делало ее величество хрупкой, и в то же время – сильной. Не хотела бы я иметь такую свекровь!