Юлия ШИЛОВА
КОРОЛЕВА ОТМОРОЗКОВ
Памяти Чупилиной Людмилы посвящается
Глава 1
Я сидела в своей роскошной спальне, закинув ноги на стенку, и дрожащей рукой распечатывала пачку «Мальборо». Жутко болела голова. Самое лучшее лекарство в такой ситуации – хорошая порция виски. Только дорогого, элитного, а не какого-нибудь там дешевого ларечного дерьма. Часы показывали двенадцать. Вынос тела и похороны начнутся ровно в три. Скорей бы приехала Юлька. Она, как никто, умеет успокаивать. С ней можно пережить все, что угодно. Даже такое.
Закурив сигарету и налив полный бокал, я закрыла глаза и постаралась сдержать слезы. Неожиданно дверь распахнулась – и на пороге появилась Юлька.
– Привет, подруга! Ну как ты, держишься?
– Держусь, а куда деваться, – уныло буркнула я.
– Во сколько начало торжества? – усмехнулась Юлька.
– В три. Там, наверное, народу уже полный дом собрался?
– Да, начали подтягиваться. Послушай, подружка. тебе бы не мешало у гроба немного посидеть, а то там уже и так всякое судачат.
– Да пусть хоть языки сточат! – разозлилась я. – Всем хорошо известно, что мы при жизни особого влечения друг к другу не испытывали. А разговоры все равно будут – и от них никуда не денешься. Я уже на это настроилась.
– Разговоры – разговорами, а у гроба посидеть ты просто обязана!
– Я никому и ничем не обязана, а уж тем более Фоме.
Юлька подошла ко мне и обняла за плечи.
– Пойми, милая ты моя девочка. Сегодня ты хоронишь своего мужа. Как бы ты к нему ни относилась, тем не менее Фома был твоим мужем. Поэтому ты должна выглядеть как скорбящая супруга, а то не по-людски как-то получается. Окружающие не поймут.
– Странная ты женщина, Юлька! Я всегда тебе поражалась. Послушать тебя – так то, что я его на тот свет отправила, это по-людски, а то, что у гроба сидеть не хочу, это не по-людски.
– Вот здесь ты, подруга, в корне не права. Ты его не убивала! Он сам пошел ночевать в гараж, никто его за уши не тащил! Залез в свой «мерседес» и уснул при включенном моторе. Результат налицо – отравился угарными газами. Твой Фома не один – таким образом кучи мужиков на тот свет отправляются.
– Так-то оно так. Но ночевать-то него не пустила. Он по моей вине ушел в гараж.
– Ерунда! Никакой необходимости ночевать в гараже не было! Мог бы и к бабе какой-нибудь поехать, к примеру. Уж баб-то у него пруд пруди! Да и вообще, можно подумать, у него мало мест, где можно перекантоваться не без пользы для себя.
– ОЙ, и не говори! Трудно, что ли, было у какой-нибудь проститутки зависнуть или на городскую квартиру уехать. В крайнем случае люксовый номер мог бы снять.
Я по большому счету своей вины не чувствую.
– Конечно, потому что ее нет. Ты сама всегда ждала этого конца. Мы-то с тобой прекрасно знали, что это когда-нибудь произойдет, только не рассчитывали, что так скоро и именно таким способом. Теперь ты хозяйка этой империи! Ты же ведь давно уже этим бредила. Фома твой скурился и скокаинился! Он уже не мог управлять своей бригадой, тем более что в последнее время жил только твоим умом. Собственных решений он принимать не мог, мозгов не хватало. За глаза хозяйкой всегда считали тебя. А теперь ни у кого не возникнет лишних вопросов. Все встанет на свои места – так, как оно и должно быть. Пошли, милая, люди ждут.
– Пошли.
Я отхлебнула виски, повязала черную косынку на голову, взяла Юльку под руку и отправилась к гостям. Пришлось сделать скорбное лицо, пожимать руки и принимать соболезнования.
Дом был полон народу. Я знала, что стоянка не смогла вместить такого сумасшедшего количества «ауди», «вольво», «мерседесов», «BMW» и других машин, – пришлось перекрывать проезд. О том, что движение перекрыто, сообщали по телевизору.
– Ты только посмотри, здесь весь цвет общества собрался, – шепнула мне на ухо Юлька. – Фома бы из гроба выскочил как ошпаренный, если бы увидел, сколько народу с ним пришло проститься.
– Это точно. Он и представить себе не мог, что даже из администрации города к нему пожалуют. Если бы увидел, то сразу бы в гробу перевернулся. Только бы поскорее весь этот маскарад закончился!
– Потерпи, уже немного осталось. Присядь у гроба.
– О нет! Только не это.
– Сядь. Так положено.
Юлька подвела меня к стулу, и мне ничего не оставалось делать, как сесть напротив Фомы с постной физиономией. От неприятного запаха и большого скопища народа сильно закружилась голова и потемнело в глазах. Так и свалиться недолго, причем прямо на Фому. От этой мысли мне стало совсем плохо. Я поднялась и направилась к выходу. Гости в недоумении посмотрели на меня и начали перешептываться. Хорошо, что хоть Юлька выручила. Она подбежала, взяла меня под руки и громко – так, чтобы всем было слышно, – заголосила:
– Врача! Срочно врача! Человеку плохо!
– Какого врача?! Что ты несешь! Я просто хочу постоять на свежем воздухе, а то, если еще хоть пару минут посижу здесь, врач и в самом деле понадобится. Вонища, хоть нос затыкай. Не знала я, что он такой вонючий!
– Он у тебя, кажется, и при жизни не шибко хорошо пах. От него всегда разило, как от старого козла.
Мы вышли на воздух, и я сделала глубокий вдох.
– Смотри, вон Бульдог прется. – Юлька показала в сторону быстро приближающегося мордоворота внушительных размеров. Его прозвище соответствовало ему просто исключительно.
– Мчится, как преданный пес, – усмехнулась я.
– Конечно, он и так твой преданный пес. Был правой рукой Фомы, а стал твоей. Только с ним надо ухо востро держать, а то не так руку сунешь – он ее мигом откусит.
Бульдог добежал до крыльца, улыбнулся и постарался отдышаться.
– Чупа! Врач через пару минут будет. Тебе сильно плохо? – спросил он испуганно.